Время вороньих песен - стр. 6

Я так удивилась, что даже ложку до рта не донесла, и решила уточнить:

— Каких знаков?

— Понятия не имею, я ж не училась нигде. Что бабка-шаманка показывала, то и знаю. Амулеткой простой из хозяйственной лавки пользоваться могу, и так по мелочи — почистить-погладить. Но знаки нехорошие, темные, на крови и силе, как некроманты плетут.

А я и с амулетами не могла. Даже с теми, что для немагов. Все равно хоть какая-то кроха да нужна. На нулевой потенциал и то срабатывают. У меня же этот ноль со знаком минус был, видимо.

— А Огаст тут каким боком, он же не маг?

— Да не боком, а целиком. Пусть и не маджен. Слухи ходили, что покойная мадам его от кого-то из старших Крево прижила, а замуж выскочила, чтоб срам спрятать. Она шебутная по молодости была, но с характером. Не красотка, однако внимание привлекала, прям как вы.

Я снова удивилась. Не тому, что я внимание привлекаю, а тому, что на Бальцу внезапно болтливость напала. До случившегося она со мной мало что обсуждала, кроме хозяйственных вопросов и погоды.

— Когда Смута началась, инквизиция по старым семьям хорошо прошлась, не только Крево под корень извели. Сюда тоже наведывались, проверяли, а значит, не слухи то были, а самая правдивая правда, — понизив голос до шепота продолжила Бальца, но так уверенно, словно сама лично при всем присутствовала.

Нет, я знала, что орчанка куда старше, чем выглядит, но она же работает тут всего ничего, а про мадам вон сколько знает.

Я, кажется, слишком выразительно все это думала, раз она пояснять взялась:

— Я тут и прежде служила. Когда мадам в Нодлут уехала, ушла, а как узнала, что хозяин жену привез, так и вернулась, подумала, что вам с таким нелюдимым типом совсем тоска будет. Он и женился только оттого, что мадам настояла, иначе без наследника усадьба короне отошла бы. Господин Арденн, кроме своих коллекций, знать ничего не хотел и вас будто только по трости и выбрал. А вы?

— Что я? Зачем жени… Замуж пошла? А кто меня спрашивал?

Бальца слегка смутилась, принялась шумно переставлять тарелки и греметь сковородками. Я покосилась на свою надежду и опору, простую, даже грубоватую, с круглым костяным навершием в розетке из листьев.

У Огаста в коллекции были шикарные трости. Я однажды все перетрогала, когда он в Нодлут ездил. Думала выпросить какую-нибудь, но он как-то узнал о моем самоуправстве и так вопил, что даже мне понравился немного. Впервые за полтора года совместной жизни. Что-то в нем настоящее проступило, живое. А в следующие полтора был только тот случай, когда он меня стервой назвал.