Время вороньих песен - стр. 27
На задний двор можно было пройти узким коридором, нырнув в дверцу под лестницей, которую я сразу приняла за кладовку. А глубже, за прилавком, обнаружилась еще одна комната, тоже почти без пыли. Там были диван, кресло, чайный столик и пустой стеллаж со стеклянной витриной. И комодик, где обитали сервиз и чайник. Комната для постоянных клиентов? Да какая разница…
А ничего такой диван, приятный, посижу здесь немножко…
Грохот в дверь был такой, что я вскочила раньше, чем проснулась. И наверное поэтому в панике не вписалась в дверной проем, а в косяк — вписалась. Бровью. Кожу ссадила до крови. Если будет синяк, даже попенять не на кого теперь — Огаста-то нет. Стол обошла с опаской — а вдруг боднет или ножку подставит? Мебель бывает очень коварна, когда не с той ноги встал, а у меня и выбора никогда толком нет.
Над засовом на двери имелась цепочка, позволяющая открыть дверь «на глазок». Как раз не подбитым посмотрела и тут же отпрянула. Помедли я, и на лице была бы дивная симметрия.
— Что в выражении «открыть по первому требованию» вам непонятно, госпожа Арденн? — заявил ведьмак, ступая на порог.
— Воспитанные люди при дамах не выражаются, — заметила я, по привычке копошась в памяти, но никаких таких требований мне не озвучивали.
Светсферы давно потухли, оставленный Лайэнцем светляк мигрировал куда-то наверх, отчего лестница казалась переходом в пекло, а других источников освещения не было. Разве что с улицы немного сочилось, отчего фигура надзоровца в дверном проеме смотрелась как постер к фильму ужасов.
— Что вам нужно?
Брызнула водяная пыль, и у меня перед лицом, блеснув магическими печатями, развернулся документ.
— Ворнан Пешта, дознаватель первого ранга Управления магического надзора конгрегации Нодштива, секретарь Королевского суда и ваш надзирающий офицер.
— Пытки до вынесения приговора всем полагаются или только мне так повезло?
Мой выпад Пешта проигнорировал, ткнул в меня папкой и, едва мои пальцы обхватили корешок, припечатал сверху первым документом:
— Ваша копия постановления. И правила для подследственных.
Я взвесила папку в руках. Количество «нельзя», а что еще там могло быть, внушало благоговейный ужас.
— А если коротко?
— Открывать по первому требованию, в любое время, в любом состоянии.
— А мои права?
— У вас их нет.
— Проще было меня на месте убить. Было бы милосерднее.
— Правосудие, госпожа Арденн, к милосердию никакого отношения не имеет.
Полагаю, сейчас на его лице возвышенное выражение истового служителя закона. Или брезгливая мина. Или ничего. Мне не видно было его лица, а ему мое вполне.