«Вратарь, не суйся за штрафную!» Футбол в культуре и истории Восточной Европы - стр. 60
Отчетливая переоценка спорта вообще, и футбола в особенности, наступила в годы, последовавшие за государственным переворотом 15 мая 1934 года, упразднившим основанную на многопартийности парламентскую систему предыдущих двенадцати лет. Карл Ульманис (1877–1942), прежний премьер-министр и один из основателей государства в 1918 году, отныне стал править судьбами страны единовластно и способствовал формированию вокруг себя своего рода культа[177]. Стабильно возрастающее ритуализированное почитание проявилось позднее, после того как в 1936 году Ульманис занял и сохранившуюся с периода парламентаризма должность президента. В общественно-политический контекст времени[178] прямо-таки мастерски вписывается то, что именно в этом году был обнародован план соорудить на левом берегу Западной Двины (Даугавы, Дюны), прямо напротив Старого города, обширный комплекс – симбиоз сооружений для проведения спортивных и праздничных мероприятий, а также торжественных собраний под общим названием площади Победы (латв. Uzvaras laukums).
Ил. 1. План Риги, архив Андреаса Фюльберта. 1 местонахождение площади Победы (запланированной с 1936 года); 2 Старый город; 3 район Кайзервальд; 4 стадион «Даугава»; 5 Национальный спортивный манеж; 6 остров Лутсаусгольм; 7 местонахождение Дворца спорта, открытого в 1970 году; 8 Новая хоккейная арена; 9 стадион «Сконто»
То, что в самом центре города существовала обширная, расположенная к востоку от западных окраин территория, избежавшая жилой или промышленной застройки, являлось следствием запрета на строительство со времен, когда Рига была городом-крепостью под шведским, а позднее русским владычеством, запрета, отмененного только в 1904 году. Годами, минувшими после его отмены, для урбанизации огромной площади не смогли воспользоваться ни чиновники царской администрации, ни их наследники в юной Республике Латвии[179], поскольку для этого прежде следовало исключить опасность затоплений. Даже спустя три десятилетия осушение территории все еще не было завершено вполне; между тем показалось гораздо целесообразнее превратить ее в парковую зону. С 1925 года эта идея получила официальное название «Парк Победы» (латв. Uzvaras parks), которое в годы правления Ульманиса наконец превратилось в площадь Победы.
Даже если разница в названиях не столь велика, она дает понять, что новому руководству государства на этом месте представлялось нечто гораздо большее, чем классический парк, который предназначен прежде всего обеспечивать отдых посетителей. Теперь и планы стали гораздо масштабнее: возвести большой стадион, как минимум на 25 000 зрителей, наряду с ипподромом, велодромом и разнообразными сооружениями для водных видов спорта; по соседству поместить постоянную площадку для фестивалей латышской песни, на которые традиционно с 1873 года каждые пять лет собирались бы певцы со всей страны, а также включить в общую концепцию комплекса строительство сооружений для проведения военных парадов, рабочих праздников или обращений президента к сотням тысяч людей.