Война философий. Часть I. Предвестники филоистики - стр. 37

Лейбниц считал, что разум позволяет получить вполне объективное знание о мире. Важнейшими требованиями философской методологии Лейбница были: универсальность и строгость философских рассуждений. Лейбниц указывал, что эти требования имеют не зависящие от опыта принципы бытия, такие как:

– непротиворечивость всякого возможного или мыслимого бытия (закон противоречия);

– логический примат возможного перед действительным (существующим); возможность бесчисленного множества непротиворечивых «миров»;

– достаточную обоснованность того факта, что существует именно данный мир, а не какой-либо другой из возможных, что происходит именно данное событие, а не другое (закон достаточного основания);

– оптимальность (совершенство) данного мира как достаточное основание его существования.

В источниках указывается, что философские взгляды Лейбница «не раз претерпевали изменения», это и понятно, т.к. Лейбниц, как пишут, «хотел примерить философию и схоластику», он утверждал, что разнообразие существующих вещей и действий природы оптимальным образом соотносится с их упорядоченностью, и в этом причина совершенства действительного мира, заключающегося в «гармонии сущности и существования». Известно крылатое выражение Лейбница, что «наш мир – наилучший из возможных миров». Лейбниц не был атеистом, но и он понимал, что философия, как и наука, должна иметь строгие законы и определённую методологию, нарушение которых всегда ведёт к ошибкам мышления.

Некоторые воспринимают упования Лейбница на разум как отрицание им опыта, в том числе и личного опыта, указывают на его споры с философией Декарта. На самом деле это не так. У Декарта он отрицал лишь «врождённость идей», что и понятно. Но сам опыт, даже чувственный, Лейбниц не отрицал. Он писал:

«…действие …малых восприятий гораздо более значительно, чем это думают. Именно они образуют те, не поддающиеся определению вкусы, те образы чувственных качеств, ясных в совокупности, но не отчётливых в своих частях, те впечатления, которые производят на нас окружающие нас тела и которые заключают в себе бесконечность, – ту связь, в которой находится каждое существо со всей остальной Вселенной. Можно даже сказать, что в силу этих малых восприятий настоящее чревато будущим и обременено прошедшим, что всё находится во взаимном согласии… и что в ничтожнейшей из субстанций взор, столь же проницательный, как взор божества, мог бы прочесть всю историю Вселенной…».

Последнее утверждение здесь заставляет сомневаться и в твёрдой религиозности Лейбница. Я уже много раз писал о том, что религиозность философов и учёных необходимо рассматривать в не как таковую, взятую отдельно, как конь в вакууме, а только в строгом соответствии влияния политики, законов и культуры того общества, в котором философ воспитывался, обучался и жил. К сожалению, у многих философов просто не было возможности признать отсутствие религиозности, не получив при этом жёстких санкций со стороны церкви. На это могли решиться лишь единицы.