Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине - стр. 49
Тут меня вызывает 2-й секретарь Московской писательской организации Виктор Николаевич Ильин. В Союзе писателей всегда было так: 1-й секретарь – известный писатель, 2-й – обязательно кегебешник. Генерал Ильин был хорошим человеком и выручил не одного писателя из беды. Посадил он меня в машину, и мы приехали на квартиру, где никто не жил, но в шкафах стояло много книг.
– Это все авторы мне подарили, – сказал Ильин. – Надеюсь и вашу книгу поставить здесь.
Он вынул из портфеля рукопись моей «Вершины» и положил на стол.
– Александр Александрович, зачем вам все это нужно? Вы полагаете, оно может что-нибудь изменить? Антисоветские высказывания, критика военных… Ну, исключат вас из Союза писателей и потом испортят жизнь. Чего ради? И нам это тоже не нужно.
– А нельзя ли уничтожить эту рукопись? – спросил я.
– Зачем же? Вы возьмите ее, выбросьте все непотребное и мы ее издадим. И перестаньте болтать! – заключил он наш разговор. – К вам еще претензии есть, ведете себя как мальчишка, а мне отдуваться…
Повесть вышла, а Виктор Николаевич вскоре погиб странным образом – его сбили машиной.
Мне грех жаловаться, что меня не печатали. Все, что я написал, издано. У меня был свой читатель: альпинисты, туристы, охотники, любители природы, искусства, русской истории. (Я забыл сказать, что, бросив писать детективы, в последние годы увлекся отечественной историей.) Однако известным писателем я, наверное, не стал. Может быть, в какой-то степени одна из причин тому – это то, что мои книги никогда не рецензировались и не рекламировались. Я помню всего две рецензии: одну из них написал мой друг Юра Визбор на книгу «Внизу – Сванетия». Это было очень давно. А вторая рецензия вышла сравнительно недавно на мою книгу «О Белой армии и ее наградах» в «Книжном обозрении». В ней меня называли плагиатором и тухлым антисемитом. Рецензии организовываются, а я никогда этим не занимался. Может быть – зря. Я понял, как это важно для писателя, только тогда, когда вышел на телевидение со своими фильмами о русской усадьбе, о российских орденах, о Бородинском поле и другими. На телевидение я не рвался, оно само меня нашло в Русском Историческом Обществе, где я был вице-президентом и одним из его создателей. Дело пошло так успешно, что мои передачи заняли в эфире больше сорока часов, а это для телевидения очень много. Но потом его захватили нерусские силы. Зачем им оглядываться на Россию, когда у них Америка есть и она хорошо платит за разложение нашего народа? И вот когда пошли мои передачи, я обнаружил, что меня знают. Но не по моим книгам, по телеэкрану. Последние книги выходили у меня тиражами не в 200 тысяч, как прежде, а тиражом в 10–15 тысяч. Кто их прочел?! А тут многомиллионная аудитория. И это помогло издаваться.