Ворожея и дырявый котелок - стр. 11

У каждой из этих территорий есть свой источник силы. В Ведарии – это Могущный исток, а в Гимагонии – Проэлефси-Исхис. И одарённый народ каждой из стран черпает колдовскую силу только из своего источника. Хотя из этого правила мне известно одно исключение – и это я сама, потому что, будучи магом, смогла найти связь с Могущным истоком ведаров и стать ведьмой-заклинателем. Обычно ведары направляют силу через заклинания и ритуалы, в то время как маги используют собственную волю и лишь иногда прибегают к словам или управляют силой через посох.

Но мирно соседствовать нашим народам помешали не эти различия, а роковая ошибка последнего Повелителя магов. Он жаждал новых территорий и для их создания использовал магию таких морферов, как я. Много лет назад мы нарушили баланс между источниками силы, и, чтобы спасти материк от разрушения, ведары и волшебники открыли на нас охоту.

Я скрывала свой дар годами и надеялась однажды осесть и прожить спокойную и счастливую жизнь в Ведарии, но мой кавалер, теперь уже бывший, зачем-то решил отправить меня на практику в ковен Красных ведьм. Там-то мой дар метаморфа и начал сходить с ума, грозя выдать моё происхождение. И, естественно, мне снова пришлось сбежать. Так я и оказалась в этой покосившейся хижине на окраине захолустного Малграда.

Я вздохнула, очнувшись от размышлений, и посмотрела на кипевшую в котле зелёную субстанцию. Время шло, но больше желающих решить проблемы с кожей, или ещё чем, так и не появилось. От нетерпения постукивая ножкой по полу, я поглядывала на дверь, которая, не выдержав моего сверлящего взора, всё же скрипнула и открылась.

В кабинет зашёл высокий, худощавый – мать моя! – не сказать, что парень. Его и человеком-то с трудом можно назвать. На пороге стоял мертвецки бледный, коротко стриженый брюнет с глубоко посаженными грустными глазами, которые почему-то очень оживились, увидев меня. Он снял с плеча до верху наполненную какой-то травой плетушку (что-то вроде большой плетёной корзины с длинной тканевой ручкой), выставил перед собой и прямой наводкой пошёл ко мне.

Я вспомнила слова Эллы про второго слугу зельеварского кабинета: «Рамир не страшный. Странный, да. Но не страшный». Что ж, дорогая Элла, смею с тобой не согласиться! На фоне Рамира, Гункам просто божий одуванчик! Я вскочила и начала пятиться назад, но уперлась спиной в камин, хорошо, что не зажжённый.

Рамир подошёл ко мне подозрительно близко и протянул мне плетушку, с которой я не имела понятия, что делать. Не дождавшись от меня никакой реакции, он поставил её на пол, порылся в широком нашивном кармане на груди и достал оттуда небольшой букетик голубых полевых цветов. Потупив взгляд, он протянул его мне.