Волшебница на грани - стр. 46
- Напоминаю, ты сокрушительница сердец, - негромко сказал Генрих, когда мы подходили к гостеприимно распахнутым дверям. Я кокетливо ударила его веером по руке и рассмеялась:
- Виктор, ну хватит читать мне нотации! Тот случай с Анри всего лишь сплетни, я не собиралась с ним сбегать!
Генрих довольно кивнул.
Отправляя нас в Фаринт, Амиль снабдил меня несколькими чемоданами платьев. Если та мода, с которой я уже успела познакомиться, была очень сдержанной и в цветах, и в крое одежды, то платье, которое я выбрала для похода к Бринну, спорило с ней до хрипоты. Тончайший шелк, кружево и вышивка, россыпь жемчужин по дерзкому вырезу и юбка, которая мягко окутывала ноги и призывала только к одному: скорее снять. Как можно скорее.
В тех романчиках, которые я, бывало, почитывала от скуки по дороге на работу, пылкий любовник, как правило, разрывал такие платья вместе с бельем. Если бы кто-то решил разорвать это платье, я бы разорвала его самого.
Платье стоило целое состояние. Оно мне очень понравилось. Девушка в зеркале была похожей на меня и в то же время совершенно чужой: свободной, открытой, не привязанной ни к кому и ни к чему. Когда я спустилась в гостиную, то Генрих посмотрел на меня так, словно увидел впервые.
Мне вдруг сделалось не по себе от этого взгляда. Он будто бы говорил, что больше никто не посмеет на меня смотреть. Что я должна принадлежать только одному человеку. Что я…
Но вслух Генрих сказал, разумеется, только одно:
- Ты прекрасно выглядишь, Людмила.
Я кивнула и поблагодарила, принимая комплимент.
По здешним меркам гостей было немного: я насчитала всего тридцать. Не бал и не званый вечер, всего лишь ужин в кругу близких друзей. По легенде Гвен Бринн был очень дальним родственником инженера Виктора Готти, который видел племянника двадцать лет назад. Настоящий Виктор Готти сидел в тюрьме в халифатах – он действительно был инженером, но занимался не только добычей олеума, но и перевозкой наркотиков. За такие подвиги его ждала только казнь, но Амиль умудрился смягчить протокол до пожизненного заключения.
Его сестра уже год жила в гареме одного из шейхов на правах любимой жены. Поменяла веру, поменяла имя и готовилась родить мальчика.
Мне не хотелось идти к Бринну. Нападение ящерицы было цветочками, а в особняке меня могли ждать уже ягодки.
- Господа! – Гвен Бринн оказался громогласным здоровяком, больше похожим на пекаря, чем на финансиста. – Как же я рад вас видеть! Виктор, дружище, не стесняйся, чувствуй себя, как дома! А эта очаровательная юная леди и есть твоя сестра?