Волшебница на грани - стр. 42
Платье загорелось. В ту же минуту открылась дверь, в туалет заглянул стюард и, пробормотав что-то исключительно удивленное и неприличное, задал деру. Хотелось надеяться, что он звал на помощь. Задыхаясь от ужаса и боли, я выбросила руки перед собой, словно пыталась оттолкнуть ящерицу или заслониться от нее, и увидела, как от пальцев разливается голубое зарево.
Последним, что я увидела перед тем, как рухнуть на пол без сознания, была визжащая ящерица, окутанная огнем.
- Осторожно, осторожно. Вот так. Еще немного.
Голоса доносились до меня словно через слой ваты. Я лежала, и лежать было мягко.
Значит, все кончилось? Я жива?
- Подержите вот тут. Надо смазать.
Прикосновение к колену было прохладным, но за прохладой пришло такое жжение, что я с криком села на койке. Немолодой мужчина в черном мундире с силой удержал мою ногу и произнес, отчеканивая каждую букву:
- Лежите, миледи! Еще немного!
Я увидела на колене толстый слой мази: под ним было черное и красное, и от одного взгляда меня повело в сторону, и я едва не упала с койки. Генрих поддержал: он, оказывается, сидел рядом и смотрел, как врач – я подозревала, что мужчина в мундире был именно врачом – наносит мазь.
- Что случилось? – прошептала я, глядя на Генриха и видя, что он страшно испугался, и этот страх только сейчас начинает разжимать пальцы.
- Беленский огненный змей, - ответил врач. – Я понятия не имею, как он пробрался на дирижабль. Но он несколько раз плюнул в вас, миледи, вы горели.
Черное и красное под мазью на глазах становилось меньше. Теперь я чувствовала не жгучую боль, а едва уловимое покалывание. Через несколько мгновений врач провел по колену губкой, и я увидела абсолютно чистую розовую кожу без малейшего следа ожога.
- Спасибо вам, - искренне сказала я. – А что со змеем?
- Вы его испепелили, миледи, - сообщил врач. – Направленный магический удар такой силы, что дирижабль едва не сошел с курса. Кстати, - он снял очки, убрал их в карман и принялся складывать банки и склянки в распахнутую пасть саквояжа. – Рекомендую вам сделать пометку в паспорте о том, что вы волшебница. В халифатах к этому относятся беспечно, а вот фаринтцы предпочитают знать, с кем имеют дело. Капитан поставит печать.
- Хорошо, - согласилась я, и доктор вышел. Генрих помог мне лечь, набросил на меня покрывало, и я вдруг окончательно поняла, что все это время была в одном белье.
Панталоны и сорочка, причем изрядно декорированные обгорелыми пятнами и не скрывающие ровным счетом ничего. Врача-то не стыдно, он по долгу службы и не такое видел. Но вот Генрих это совсем другое дело.