Водоворот - стр. 23

– Разумеется, представляю в общих чертах, – не очень уверенно ответил Любашин. – Но хотелось бы поподробней.

– Да, концепция, собственно, простая, – пожал плечами Юхнов, – зритель должен выходить из театра потрясенным.

– Так уж и потрясенным. Реально ли это? – усомнился Любашин.

– Очень реально, – уверенно проговорил главный режиссер. – Я неоднократно этого добивался.

– Да, да, я знаю. И все-таки, как вы намерены этого добиваться именно в нашем театре?

– Понятие не имею.

– Что?!

Юхнов усмехнулся.

– Это целиком зависит от материала. Каждый раз происходит по- разному. Пока не увижу пьесу, не могу это сформулировать. Да и когда ее прочтешь, бывает, что тоже как это сделать сразу не очень понятно.

– И как же вы выходите из ситуации?

– В процессе работы. Когда погружаешься в материал, возникают тучи мыслей, образов, сценических решений. Но главное даже не это. – Юхнов замолчал.

– Что же главное, Валерий Станиславович?

– Чтобы было бы во что погружаться. Если это есть, считайте спектакль готов. Остается только его сотворить. Но это самое легкое, что может быть.

– Вы в этом уверенны? – недоверчиво покосился на Юхнова Любашин.

– Как и в то, что мы сидим сейчас с вами в зрительном зале, Николай Ильич.

– Вот в этом сомнений у меня нет, – пробормотал Любашин.

– Есть сомнения во мне?

– Скрывать не стану, есть.

– Ценю вашу искренность. Через некоторое время ваши сомнения рассеются.

– Хотелось бы очень верить.

– Зачем же верить, сами все будете наблюдать, что называется воочию.

Любашин не очень уверенно кивнул головой.

– Я бы хотел попросить вас об одном важном для меня одолжении. – Директор театра выжидающе посмотрел на своего собеседника.

– Я вас слушаю.

– Не буду скрывать, мне известен ваш характер. Умоляю, постарайтесь, голубчик, как можно меньше вступать в конфликты. Особенно с Валерией Станиславовной. Скажу прямо, это не просто, у нее очень склочный характер.

– Вот это обещать не могу. Если избегать конфликтов, ничего путного не получится. Искусство – самый конфликтный вид деятельности человечества. Даже политика менее.

В фойе послушались чьи-то шаги.

– Кто-то пришел, – встал с кресла Любашин. – Пойду, посмотрю. Сегодня в час дня я представлю вас труппе. Ну а дальше вы уж сами.

– Не беспокойтесь, я справлюсь.

– Очень на это надеюсь, – сказал Любашин и вышел из зрительного зала.

В зрительном зале собралась вся труппа. Даже охранник покинул свой пост и присоединился к остальным. Между тем, время шло, а ничего не происходило. Однако ни один человек не только не покинул своего места, но даже никто не разговаривал. Тишина царила полная. Все смотрели на сцену в ожидании главных акторов предстоящего действа.