Виолончелист - стр. 23
Лерка присвистнула.
- И правда. А ведь мама твоя моложе, чем он. Как же так получилось, что... в общем, где они познакомились? Она бывала в Румынии?
- Да нет, - Максим мотнул головой. - Он... ну, этот Ионеску... сам приезжал в СССР с гастролями. В Питере был в восемьдесят четвёртом году. А в восемьдесят пятом я родился, - он покраснел.
- У них был тайный роман? - глаза Лерки алчно полыхнули, меняя цвет.
- Да какой там роман. Просто переспали разок, и всё, - видно было, что Максиму с трудом даются эти слова, ведь речь шла не об абстрактной чужой тётке, а о его родной матери. - Его постоянный пианист-аккомпаниатор не смог приехать, заболел. А мама тогда как раз работала концертмейстером в Доме Музыки, где у него должен был состояться концерт. Она же тоже очень талантливая, - торопливо добавил Максим, точно оправдывая мать, - может сыграть с листа любую мелодию, вот её и вызвали на подмогу... Они репетировали вместе пьесу Крейслера, потом великолепно отыграли концерт, ну и... он пригласил её вечером поужинать в ресторане в знак признательности. А наутро она проснулась в его гостиничном номере. Как-то так... - ему было дико, страшно неловко делиться с Леркой такими деликатными подробностями из маминой личной жизни, даже ещё более неловко, чем в тот момент, когда он сам выслушивал от матери эти постыдные признания. Но ему больше некому было об этом рассказать. К тому же, Максим был уверен, что подруга не станет над ним смеяться. Так оно и вышло, даже более чем: рассказ произвёл на Лерку воистину потрясающее впечатление.
- Как романтично! - выдохнула она, восхищённо порхая ресницами. - Настоящая любовь с первого взгляда!
Откровенно говоря, Максим очень сомневался, что там была именно любовь. Он видел фотографии материи в молодости, она и тогда не блистала красотой: простушка с белобрысой тощей косицей, бесцветными бровями, носом-картошкой и нескладной приземистой фигурой... В год, когда она забеременела, ей исполнилось уже тридцать лет - по тогдашним меркам безбожно, критически поздно для первых родов. Впрочем, отец оказался и того старше, на момент советских гастролей ему было слегка за сорок.
- В общем, он просто уехал к себе обратно в Румынию, не спросив у мамы ни телефона, ни адреса. Явно не был настроен на продолжение романа, - с затаённой обидой произнёс Максим. - Ну, а мама обнаружила, что забеременела, уже позже...
- И она даже не пыталась его разыскать, как-то связаться? - ахнула Лерка.
Он покачал головой:
- Вообще-то я тоже считаю, что ей надо было это сделать. Но она же упёртая. Гордая, как не знаю кто, - Максим невесело усмехнулся. - Всё сама-сама-сама... вот и меня поднимала сама. Чтобы обеспечить мне счастливое детство, пахала как лошадь. Не гнушалась играть в ресторанах, на свадьбах, брала учеников и давала им уроки музыки на дому, ездила с оркестром на гастроли к чёрту на рога... просто для того, чтобы я мог нормально жить и... и тоже заниматься музыкой.