Виолончелист - стр. 25
- А дальше? - жадно спросил Максим. - Твоя мама постепенно пришла в себя?
- Наоборот. У неё обнаружили психическое расстройство, развившееся на фоне депрессии, - пряча глаза, отозвалась Лера. - Её определили в... специальную больницу, - она не произнесла слово “психушка”, но Максим прекрасно понял, что она имеет в виду. - А меня взяла к себе в деревню мамина сестра тётя Тоня. Я прожила у неё целый год. Плохо помню, чем занималась там всё это время... отложилось в памяти только, как тётя сама рубила кур и резала кроликов. Мне это до сих пор иногда в кошмарах снится... - её передёрнуло. - А потом маму выписали, и она приехала в деревню, чтобы забрать меня домой. Потихоньку всё наладилось. Она устроилась техничкой в школу, ну и... дальше ты знаешь.
Максим молчал. Что он мог сказать этой девочке - он, чистенький, сытый, благодаря матери не знавший в жизни практически никаких забот?..
16. 14
Лера сама поспешила перевести тему. Успокаивающе тронула его за плечо, улыбнулась и спросила с жадным любопытством:
- Так что ты теперь собираешься делать? Не хочешь написать отцу письмо? Наверняка раздобыть его адрес - не такая уж проблема...
Максим не без труда вспомнил, о чём вообще шла речь, прежде чем отозвался:
- Для начала я хочу получить паспорт с его фамилией. Буду не просто Чащин, а Чащин-Ионеску. Мама одобрила, - торопливо добавил он, заметив, как ошарашенно уставилась на него Лерка. - Говорит, что такая фамилия даже более благозвучна для моей будущей концертной деятельности. Она же свихнулась на идее сделать из меня великого музыканта, - привычно хмыкнул Максим. - Может, в глубине души надеется, что я прославлюсь на весь мир - даже больше, чем мой знаменитый папенька, и тогда она разыщет его и гордо скажет: видишь, какое счастье ты профукал, идиот?
- Чащин-Ионеску... - задумчиво повторила Лера, словно перекатывая это сочетание слов на языке, пробуя на вкус. - Вообще, конечно, необычно, но очень красиво. Вот только... - она запнулась на миг, - наши олухи в школе засмеют же. Это слишком сложно для их куриных мозгов.
- А не пошли бы они, - пренебрежительно отмахнулся Максим. - У меня есть отец, я хочу носить его фамилию... и его отчество. Точка.
- А... его согласие не требуется?
- Нет, у меня же в свидетельстве о рождении в графе “отец” вообще никто не указан. Так что согласие должна дать только мама, а она, как я уже упоминал, совсем не против... - Максим не договорил фразу, словно внезапно забыл, о чём шла речь, и уставился куда-то за Леркиной спиной, напряжённо закусив губу.