Виолончелист - стр. 21
- Ты не хочешь рассказать мне про папу? Хотя бы основное: кто он, как его зовут, где живёт... да и жив ли он, вообще?
Мать как раз пила традиционный вечерний чай с мёдом, без которого, как уверяла, просто не сможет заснуть. Вопрос застал её врасплох. Некоторое время она трусливо прятала глаза в своей чашке, не решаясь пересечься вглядом с сыном, а затем, всё так же не поднимая головы, тихо спросила:
- Ты уверен, что действительно хочешь знать? Но зачем? Что тебе это даст?
- Мне скоро паспорт получать, - отозвался он, пожав плечами. - Не исключаю тот вариант, что захочу взять отцовскую фамилию...
Она дёрнулась, как от удара.
- ...вместе с твоей, конечно, - торопливо добавил он. - Будет двойная фамилия, а что такого? Сейчас это даже модно. Да и отчество должно быть настоящим, а то что я, как дурак. Прямо-таки лермонтовский штабс-капитан Максим Максимыч... Как его на самом деле зовут? Ведь не Максим же?
- Нет, - сглотнув ком в горле, с трудом отозвалась мать. - Не Максим. Так ты что же... хочешь его разыскать? Увидеться?
- Смотря, где он живёт, - откликнулся сын, несколько приободрённый её словами: раз она сказала “увидеться”, значит, отец пока ещё не отошёл в мир иной. - На самом деле, у меня нет цели непременно встретиться с ним и с немым укором взглянуть в его подлые глаза, - не удержался Максим от шутки. - Но мне просто интересно, понимаешь? Пока что я вообще с трудом верю в то, что папаша существует. Может, моё реальное имя - Иисус?
- Тьфу на тебя, богохульник, - поморщилась мать, тем не менее, понемногу приходя в себя. Щёки её снова порозовели, взгляд прояснился. - Сходи-ка, принеси мне подшивку “Кругозора” за восемьдесят третий год.
Максим поморгал, сбитый с толку резкой сменой темы.
- На фига?
- Принеси, я сказала, - настойчиво повторила мать.
Максиму пришлось идти в спальню и лезть на шкаф, поминутно чихая от застарелой пыли, пока не удалось разыскать среди кип старых журналов выпуски за нужный год. Недоумевая, зачем матери понадобилась эта макулатура (”Кругозор” прекратил своё существование вскоре после развала Союза), он всё-таки выхватил пачку журналов за тысяча девятьсот восемьдесят третий год (самого Максима тогда ещё и на свете-то не было!) и потащил на кухню.
“Кругозор” позиционировал себя как общественно-политический и литературно-музыкальный звуковой журнал, главной “фишкой” которого были гибкие пластинки, вшитые между страницами. Это были аудиозаписи довольно приличного качества, включающие в себя и советскую эстраду, и классическую музыку, и хиты зарубежных рок-исполнителей... Сейчас, в эпоху аудиокассет и стремительно набирающих популярность компакт-дисков, эти пластинки были никому не нужны. Их с матерью старый проигрыватель грампластинок давно ушёл на помойку за ненадобностью, его заменил двухкассетный магнитофон, который они планировали как можно скорее поменять на настоящий музыкальный центр.