Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - стр. 65
Среди прочих вещей, которые нам удалось добыть за время прогулки, был бурдюк с пальмовым спиртом. Несколько глотков обжигающей жидкости изрядно скрасили тяготы пути, а теперь помогали удержать страх в узде. Каждый из нас хорошенько приложился к бурдюку, после чего джунгли показались нам уже не такими страшными, и мы искренне недоумевали, почему позволили молчанию и мраку, бдительным летучим мышам и нависшей над нами необъятности омрачить наш дух; по-моему, после второго глотка мы запели.
Когда на лес опустились сумерки и восковая луна взошла на небосклон, сменив дневное светило, мы так прониклись духом приключений, что решили не останавливаться и достичь Коммориома той же ночью. Мы закусили едой, которую позаимствовали у местных, и несколько раз приложились к бурдюку. Затем, хорошенько взбодрившись, переполненные отвагой и желанием завершить наше благородное предприятие, снова двинулись в путь.
Идти пришлось недолго. Обсуждая с пылом, заставлявшим забыть о тяготах пути, какая добыча среди таинственных сокровищ Коммориома первой угодит к нам в руки, мы сначала заметили над верхушками деревьев в лунном свете мраморные купола, затем между стволами замаячили колонны тенистых портиков. Еще несколько шагов – и мы наткнулись на мощеные улицы, уводящие вглубь дикого леса, где чудовищных размеров пальмовые листья шелестели над древними крышами.
Мы остановились, и снова тишина древнего запустения запечатала наши уста, ибо дома были мертвы и белы, как могилы, а глубокие тени, которые их окружали, – холодны, зловещи и таинственны, словно смертная тень. Казалось, что солнце веками не освещало этих стен, что ничего теплее мертвенного лунного света не касалось мрамора и гранита со времен, когда пророчество Белой сивиллы из Полариона стало причиной исхода и запустения.
– Жаль, что сейчас не белый день, – глухо и сипло пробормотал Тирув Омпаллиос, и его слова в мертвой тишине прозвучали особенно громко.
– Тирув Омпаллиос, – ответил я, – надеюсь, ты не пребываешь в плену суеверий. Не хочется думать, что ты поддался ребяческим фантазиям презренной толпы. А посему выпьем.
Мы изрядно опустошили бурдюк, ничуть не привередничая относительно букета, и так замечательно взбодрились, что отправились исследовать уходящую влево аллею, проложенную с математической точностью, но вскоре исчезавшую среди пальмовых листьев. Здесь, на отшибе, на площади, которую пока что пощадили джунгли, мы обнаружили маленький храм древней архитектуры, который производил впечатление строения еще старше, чем соседние дома. Он также отличался от них материалом – то был темный базальт, почти скрывшийся под лишайниками, которые выглядели одного с ним возраста. Квадратный храм не имел ни куполов, ни шпилей, ни колонн у фасада – только несколько узких окон высоко над землей. В наши дни такие храмы в Гиперборее встретишь редко, однако мы признали в нем место поклонения Цатоггуа, одному из божеств древних. В наши дни люди перестали возносить ему молитвы, но говорят, что перед его пепельными алтарями до сих пор кладут поклоны скрытные и свирепые лесные звери: порой обезьяна, громадный ленивец и длиннозубый тигр бессловесным ревом и воем славят забытое божество.