Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - стр. 64
Думаю, мы выступили бы в тот же вечер, распей мы еще бутылку гранатового вина, но вышло так, что мы решили выйти на рассвете. Мы отправлялись в путь налегке, но это нас не заботило – если мы не утратили нашей ловкости, то легко сумеем разжиться съестным, обирая бесхитростных поселян. А пока мы отправились домой, где нас неласково встретил хозяин и, не стесняясь в выражениях, потребовал плату за постой. Однако нас, витавших в облаках, было не запугать, и мы лишь с презрением от него отмахнулись, чем если не убедили его, то изрядно удивили.
Проспали мы долго, солнце успело забраться высоко на лазурный небосклон, когда мы вышли за ворота Узулдарума и свернули на север в направлении Коммориома. Мы плотно позавтракали янтарными дынями и украденной курицей, которую пожарили в лесу, после чего отправились дальше. Несмотря на усталость, что настигла нас к вечеру, путешествие было не лишено приятности, и по пути мы не упускали возможности исследовать окружающие ландшафты и населявших их местных жителей. Боюсь, некоторые из них до сих пор вспоминают о нас с сожалением, ибо мы не отказывали себе ни в чем, что могло возбудить наш интерес или аппетит.
То была славная местность, где на каждом шагу нас ждали фермы и сады, бегущие потоки и буйство лесной зелени. Ближе к вечеру мы набрели на древнюю заросшую дорогу, которой давно никто не пользовался и которая вела вглубь джунглей, окружавших Коммориом.
Никто не видел, как мы туда свернули, и никто не встретился нам на пути. Один шаг – и мы оказались за пределами человеческих познаний, а молчание леса вокруг нас было таким звонким, будто нога смертного не ступала на эту дорогу с тех пор, как много веков назад город покинул легендарный царь со своими подданными. Толстенные стволы, подобных которым нам видеть не доводилось, словно древними паучьими сетями, оплетены были ползучими лианами не моложе, по-видимому, самих деревьев. Цветы поражали нездоровыми размерами; их лепестки были белыми, как смерть, или алыми, словно кровь, а ароматы удушливо-сладкими или зловонными. Плоды на деревьях тоже были гигантские – багровые, оранжевые и красно-коричневые, – однако что-то мешало нам их сорвать.
По мере нашего продвижения лес становился гуще, растительность пышнее, а между широкими плитами, которыми была вымощена дорога, расталкивая их, пробивались древесные корни. Хотя солнце еще не село, тени от гигантских стволов и сучьев сгустились, и мы шагали в темно-зеленом сумраке, наполненном тяжелыми ароматами гниющей растительности. Ни птиц, ни зверей, каких рассчитываешь встретить в обычном лесу, здесь не было, однако порой мы натыкались на свернувшихся бледными, тяжелыми кольцами змей, которые ускользали от нас в густой подлесок, или на громадных мотыльков причудливой и зловещей окраски, пролетавших прямо перед нами, прежде чем исчезнуть во мраке. Уже в полутьме огромные лиловые летучие мыши с крохотными рубиновыми глазками вспархивали над ядовитыми на вид фруктами, которыми лакомились, одаряя нас злобным взглядом и бесшумно кружа над нашими головами. Мы ощущали чье-то еще невидимое присутствие – за нами наблюдали; благоговейный страх и смутный ужас перед чудовищными джунглями заставили нас приумолкнуть, и теперь мы только изредка перешептывались.