Винляндия - стр. 39

Но перед самым отъездом Зойд сунул Прерии странную японскую деловую карточку, или, как ее кое-кто назвал бы, амулет, к которому, как водится, подозрительная ко всему, что может означать дела, не оконченные еще со стародавних хиппейских времен, девочка поначалу и прикасалась с большой неохотой. Зойду визитка досталась много лет назад, в обмен на услугу. В ту пору он лабал на гавайских круизах в «Авиалиниях Кахуна», вне расписаний летавших с Восточно-Имперского терминала «ЛАКСа», а на халтуру эту он наткнулся в бурные последние дни своего брака, совершая еще одну отчаянную попытку, на сей раз транстихоокеанскую, спасти отношения, как он это рассматривал, либо, как это рассматривала она, снова и снова нарушать ее частную жизнь, красноглазя в Гонолулу чартером на воздушном судне неведомой марки, кое было не только флагманом, но и всем воздушным флотом страны, о которой, до сего времени, он и слыхом не слыхивал. Если Френези и полуждала его, то не в том состоянии, в каком он прибывал, одержимый зудом, который он уже не контролировал: увидеть, как она проводит свои вечера.

– Я-то, мне нормально, – репетируя перед испятнанным и треснутым зеркалом самолетной уборной, шепча под гул турбин и скрип конструкций, – просто за тебя волнуюсь, Френези, – стоя там во множестве миль над великим океаном и корча самому себе рожи.

Поначалу-то мысль казалась офигенной, отличный передых для них обоих, в критический момент. Саша тоже там была, провожала ее на рейс, с Зойдом они передавали полусонную Прерию туда и сюда, с рук на руки, будто репетиция грядущих договоренностей. То был редкий миг сотрудничества между свойственниками, в их взаимном неудобстве, Саша никогда толком не понимала про Зойда, вместо чего довольствовалась рефлекторным покачиванием головы, когда б ни встретились, со смущенным смешком, похоже, означавшим: «Ты настолько не пара моей дочери, что и сам бы давно понял, и забавлять тебя это должно так же, как и меня, – мы же взрослые люди, чего б нам и не хихикнуть, правда же, Зойд». Но выпало им оказаться, как ни поразительно, по одну сторону закона, в конечном итоге, что означало никаких опекунских баталий никогда, ибо они оба со временем поняли: ни один судья не станет тратить время на решение, у кого задок позорней – если выбор между пожизненно красной бабушкой и папой-дуремаром, Прерия окажется под опекой суда, а не вопрос, что этого они допустить никак не могли. Нравится или нет, они будут вынуждены, придется, хотя бы время от времени, свои жизни координировать друг с другом.