Винляндия - стр. 41
Саша распознала мольбу, уже близившуюся к нытью, а потому была на стреме. Этот бедный олух слишком легко бы мог удовольствоваться любой наименьшей тенью боли, казалось, ему хочется выстрадать все болезненные подробности до единой. Тупица. Зачем ему так время тратить? Вроде не юнец, видал уже такое, но кто знает, может, он тут девица, и это его первый рейс по зеленым морям ревности. Могла бы его и в лоб спросить, но ее обязанность в эти дни, похоже, просто держать язык за зубами, оттачивать его для пущей готовности, но из ножен молчания не извлекать. Раздражает вдвойне, потому что на свою дочь злилась она как черт. Шашни Френези с Бирком, политически, сами по себе отвратительны, но она ж еще и о деле снова забыла, поэтому Саша сердилась, как это бывало не раз, на привычку Френези, развившуюся у той в жизни довольно рано, то и дело нырять под каждую ситуацию, которой обязанности требовали держаться и ее исправлять. Насколько Саша могла разобрать, эта тяга делать ноги за годы отнюдь не потускнела, и последней жертвой ее был Зойд.
Кой в данный момент делал вид, что озирает Гонолулу.
– Так что – Сверхъебаря я нигде не вижу, что случилось, Стив Макгэрретт не смог раскрыть дело, его пришлось вызвать?
– Зойд, ты б не напирал, мы не хотим неприятностей.
Она смогла произнести «мы» до того легко, что у него вдруг перехватило дух, он весь онемел, запалил холостыми.
– Неприятностей? Мы? Эй… – расстегивая свою туземную рубашку, что купил себе, замахав руками, – я чист, дамочка! Не собираюсь я стрелять в какого-то засранца только из-за того, что он мою жену ебет, особо если эта муть федеральная, – хотя на самом деле ему больше всего на свете хотелось бы скрючиться вдвое, сжав все тело в кулак, у нее перед самым носом… вот только она лишь отведет глаза эти свои синие, синью по сини, как гласит старый итальянский шлягер, отведет к морю, к погоде, к любому реквизиту в визуальной доступности, ибо применить этот синий таран – все равно что, она это знала, коснуться, или же прикосновение отобрать.
Она ушла к себе в номер, задвинула намертво стеклянную дверь, задернула шторы. Он побыл снаружи еще, созерцая воздушное пространство между собой и землей. Рассвирепел почти достаточно, чтоб свершить над собою деянье, почти… Допил пиво в руке и с тем, что сам воображал холодным научным интересом, уронил пустую банку, пронаблюдав ее до самого низу, в частности – схождение ее пути с таковым пешехода далеко под собой, сёрфера, несущего доску над головой. Через пару секунд после того, как банка стукнулась о доску, Зойд услышал слабый лязг этого столкновенья, а банка тем временем отскочила в близлежащий бассейн и затонула, не оставив ни следа своего визита, кроме вмятины на доске, чью совершенную геометрию сёрфер уже пристально изучал, с подозрением, выводящим далеко за пределы земной орбиты.