Венецианская дева - стр. 4
– То есть девица вскоре вернётся на рынок невест? – высказал общую мысль молодой Каннингем. – Как по мне, так отличная новость! – И он приосанился, наверное, уже представляя, как именно он завладеет вожделенной добычей.
– Боюсь, старина, лань может уйти в сторонние руки, – подхватил Саймон Барлоу, хлопая Невила по плечу. – Каннингем, по всему, уже мысленно примеряется к её тонкому стану и пухлым губам. И, как свободный мужчина, он явно в выигрыше!
– Как и ты, Саймон, – произнес Флеминг.
– Как и я. Почему бы и нет?!
Невил, молча слушавший их восторженный разговор, вставил вдруг с мрачной уверенностью:
– И всё-таки я не оставляю надежду заполучить Джемму Фаррел себе.
Флеминг вскинул правую бровь:
– А как же миледи Невил, приятель? Вряд ли наш христианский король позволит тебе двоежёнство.
– Кто сказал, что я говорю о браке? – вопросил Невил, изобразив святую невинность. – Любовницей она будет даже желанней. А потом вы вполне можете взять её в жены, если желаете! – хмыкнул он, бесстыдно глядя в глаза приятелям по охоте.
*казначейский реестр – в Англии всех богатых вдов и сирот заносили в казачейский реестр, и король мог "раздавать" их по своему осмотрению, руководствуясь в первую очередь соображениями выгоды от создания союзов, удачных с финансовой точки зрения, и куда меньше – перспективами личного счастья и обеспечения комфортной среды для женщины и ребенка (должна заметить, что такая практика существовала в Англии несколько раньше примерно намеченного мною исторического периода в книге, но мне захотелось все равно обыграть ее в сюжете. Как говорится, авторская блажь!)
2. Глава 2
Джемма вышла из Лоджа рано утром, едва рассвело. Торопилась, пройдя через лес, выйти к домику местной знахарки, Мерит Хортон, и попросить её совершить чудо для её мужа, Фергюса Фаррела. Если кто-то и мог спасти ему жизнь, то только Мерит – доктор Флоренс со всем своим заумным многословием и витиеватыми обещаниями ничего сделать не мог. Джемма уже убедилась, что толку от него чуть, то есть практического никакого...
Фергюс с трудом дышал день ото дня и слабел на глазах. Наблюдать, как некогда энергичный, здоровый мужчина тает, словно догорающая свеча, было невыносимо, и Джемма, как бы сильно когда-то не злилась на своего нежеланного мужа, теперь, прикипев всей душой к этому человеку, смерти ему не желала.
При нём она обрела ту свободу, о которой с детства мечтала: делать то, что хотела – и плевать на весь мир. Фергюс не подавлял её волю, не наставлял, отчитывая, словно ребёнка, не твердил, что своими неразумными действиями она ставит под удар Лодж и фамилию Фаррел – он позволял Джемме даже больше того, о чем она когда-то мечтала. И потерять Фергюса, похоронить его – было равносильно тому, чтобы похоронить и собственные мечты, и то дело, которое она делала, помогая незамужним, беременным женщинам, находившим приют в её доме.