Великосветский прием. Учитель Гнус - стр. 31
Оставшись наедине со своим зловещим предком, Андре тихонько соскользнул с дивана, взял стул, оставленный отцом, благочестиво сложил руки и устремил взгляд на мыски своих ботинок. Пауза, оба, казалось, ждут, точно ли закроется дверь. После этого Балтазар:
– Ну, малыш, ты у меня никогда не просил денег. Это почему же?
– А мне они ни к чему.
Андре прелестно вскинул веки. Молодость умеет быть вполне привлекательна, когда захочет, подумал старик. Вслух же он произнес следующее:
– Ты похож на меня. Я тоже не хотел денег. Как раз когда ученые занятия отвратили меня от дел, государство навязало мне их за убыточную узкоколейку и уголь, который я никогда не умел профессионально добывать.
– Мне государство никаких денег не навязывает, – скромно заверил его внук. – Сегодня оно прилагает все усилия, чтобы у моего поколения не было ничего.
– Похвально, – рассудил Балтазар.
Внук слегка возвысил голос и придал ему легкую дрожь:
– Моему бедному отцу была уготована более тяжкая судьба, чем нам. Он и его ровесники ждали друг от друга величайших усилий на ниве взаимного ограбления. Он вел себя как и все. Каждая возрастная группа держится законов своего неписаного соглашения. Но не надо критики! И прости мне мою дерзость, добрый Балтазар.
– Отчего же?! – И добрый Балтазар с дружелюбным видом наклонился к нему: – Добавь только слова, которые навсегда пребудут истиной: лучше сносить несправедливость, нежели причинять ее.
Андре вздохнул.
– Благодарю тебя, что ты прощаешь Артуру его судьбу. Он был вынужден стать богатым. Чудовищная энергия! Каждое утро заново начинать путь к богатству.
Дед терпеливо вздохнул.
– Ради тебя я готов сострадать ему. Впрочем, и отошедшая с миром фигура, которой был я сам, тоже возбуждает мое сочувствие; она совершала много ошибок. Подумать только: и такого сына я назвал Артуром в честь философа освобождения от мира, отсутствия желаний, небытия.
Балтазар закрыл лицо, возможно, под сомкнутыми ладонями покатилась слеза. Если не настоящая, соленая, тогда, значит, философская. Андре тактично отвернулся. Глядя через плечо, он воспринял как предел, положенный взгляду, кабинет-библиотеку. Оттуда пришел его дед. Он и вообще был оттуда.
Балтазар взял себя в руки либо счел, что его духовный настрой уже получил достаточное выражение. Без сдержанного рыдания, которое понравилось бы его внуку как самый удобный переход, он заговорил:
– Первый мне не удался. Ты, мое дитя, наверстаешь то, что я планировал для него. Во всяком случае, ты положишь начало иному отношению к деньгам. Ты отказываешься также и от продолжения рода?