Великая. История Екатерины II - стр. 17
Автор ее, Кесарь Барониус, живший в XVI столетии (ум. 1607 г.), был кардиналом и ватиканским библиотекарем. На русский язык она переведена с польского сокращения иезуита Скарги, причем исключено многое несогласное с учением православной церкви[25]. Затем Екатерина обратилась к знаменитому сочинению Монтескье Esprit des Lois, а по окончании его к «Летописям» Тацита. «Последнее сочинение, – говорит она, – произвело в моем уме странный переворот, которому, может быть, немало способствовало тогдашнее грустное мое расположение. Я стала видеть многое в темном свете и отыскивать в предметах, представлявшихся моим взорам, более глубокие причины, зависевшие от разнородных интересов».
Но не из одного чтения Екатерина почерпала новые познания. Другим плодотворным источником обогащения ума были для нее устные рассказы. В этом отношении особенную пользу оказала ей императрица около 1750 года, уволив бывшую при великой княгине камерфрау мадам Крузе и назначив на место ее Прасковью Никитичну Владиславову (Владиславлеву?), тещу главного приказчика графа Бестужева, советника Пуговичникова, женщину высокого роста, с приятными приемами и умною, привлекательною физиономиею. Камердинер Тимофей Евреинов, пользовавшийся доверием Екатерины, сказал ей, что это неглупая и веселая, но очень хитрая особа, с которою сначала надо держать себя осторожно. Впоследствии оказалось, что ей были известны все анекдоты прошлого и настоящего времени: она знала четыре или пять поколений каждой фамилии и твердо помнила родословную всех отцов, матерей, дедушек, бабушек и предков по мужской и женской линии. Вдобавок она была общительна, словоохотлива, умела рассказывать. Великая княгиня в минуты досуга или скуки заставляла ее говорить, и таким образом никому, столько как ей, не была обязана знакомством со всем, что происходило в России в последние сто лет.
Пытливый, изобретательный и не бесхитростный ум Екатерины везде умел находить новые источники для расширения своего кругозора. Во время опасной болезни, постигшей ее уже в первое время пребывания в России, «я привыкла, – говорит она, – лежать с закрытыми глазами; меня считали спящею; тогда графиня Румянцова (приставленная к великой княгине) и другие женщины высказывали все, что у них было на сердце, и я узнавала очень многое».
Удивительно ли, что, соединяя с своим проницательным умом величайший такт и необыкновенное благоразумие, Екатерина поражала своим существом всех приезжавших ко двору Елизаветы Петровны иностранцев? В 1755 году, следовательно, через десять лет после вступления в брак Екатерины, английский посланник Вильямс писал: «С самого прибытия в эту страну она всеми зависевшими от нее средствами старалась приобрести любовь русских. Она прилежно училась их языку и теперь говорит на нем, как меня уверяют, превосходно. Ей также удалось снискать в высшей степени общую любовь и уважение. Она обладает обширными познаниями об этом государстве и пристально его изучает»