Век Екатерины Великой - стр. 42
Герцогиня попыталась отвлечь ее от печальных мыслей:
– Вы не печальтесь. Холодно будет на улице, а у нас шубы, а дома и во дворце печи топятся.
– О себе не печалюсь, – ответила та. – Вот народ тяжко переживает зиму. Одним одеться не во что, другим нечем топить…
– Я вижу, им и летом особенно не во что одеться, вон, колико на нашем пути оборванных встретили, – заметила Екатерина.
– Права, права ты, матушка! Все правильно примечаешь. Беден у нас народ. А все потому, что бесправен. Закрепощен.
– А почему так? Ужели по-другому не может быть? У нас в Пруссии такой страшной нищеты не увидишь. Почему же у вас иначе?
– Не знаю. Испокон веков так.
– Бедные… Кланяются, на колени становятся, крестят наши повозки…
– Кланяются, ибо любят нашу государыню-матушку.
– Ведь она – помазанница Божья, к тому же Петрова дщерь.
Сердце юной принцессы сжималось при виде суровых лиц простого народа, вышедшего приветствовать свою царицу.
– Ой, смотри, матушка, какой страшный дядька бородатый стоит с синей холщевой котомкой. Видишь?
– Похож на разбойника. Немолодой…
– Он улыбнулся! Смотри, какой же он разбойник, когда у него улыбка ангельская?
И в самом деле, страшный на вид мужик в мгновенье изменился. Глаза засветились неиссякаемой кротостью, обнажились крепкие белые зубы. Он махал рукой и что-то говорил.
Екатерина выглянула из открытого окна.
– Наверное, говорит что-то доброе, – заметила она.
– Они все что-то говорят, нешто расслышишь. Да и колеса тарахтят, лошади ржут, рессоры скрипят, – ответила раздосадовано Румянцева. – А хотелось бы послушать того дядьку.
– Интересно, выйдет он к нам, когда будем возвращаться в Петербург?
– Я его обязательно узнаю, – заявила без обиняков гофмейстерина Румянцева. – Да, и ты, моя голубушка глазастенькая, тоже узнаешь его. От твоего пытливого глаза никто не ускользнет.
Великая княжна заметила, что украинские крестьяне выглядели справнее. Одежда на них не была рваной и грязной, и держались они повеселей. На вопрос ее, мол, откуда же взялась такая разница, Румянцева ответила, что на Украйне нет крепостных крестьян. Что зарабатывают, то и имеют. Кстати, были здесь и исконно русские города, как Сумы и Харьков, куда бежали христиане, преследуемые польскими католиками. Их основал русский царь, Алексей Михайлович – батюшка Петра Первого. Город Чернигов, русский с незапамятных времен, был когда-то разрушен поляками, но потом отвоеван назад.
Ожидая приезда императрицы в селе Лемешево, что близ Козельска, энергичная Mutter, злившаяся, что в поездку не взяли ее друзей, Бецкого и князя Трубецкого, не долго думая, приказала приспособить скамейки вокруг открытой повозки, дабы в ней разместилось как можно больше людей. Герцогиня распорядилась разложить постельные одеяла на все сиденья и пригласила графа Захара Чернышева, князя Голицына, Великого князя и двух дам помоложе к себе в повозку. Таким образом, ее повозка, разговаривавшая на немецком и французском, веселилась всю дорогу, вызывая зависть и недовольство Румянцевой, Брюммера, Бергхольца и других из ехавших не с ними.