В жаре пылающих пихт - стр. 6
Горбоносый посмеялся.
И язык твой – праща, а слова – камни. Только летят они вкривь и вкось.
Холидей сплюнул и помолчал, глядя на кареглазого.
У тебя лицо знакомое, сказал.
У меня? спросил кареглазый.
Да и ботинки. Где я тебя видеть мог?
Будь мы знакомы, я бы тебя запомнил.
А я и не говорю, что знаком. Только видел.
Чудно как-то.
Что чудно?
То, что лицо мое ты отдельно от меня видел.
У других людей лица похожи на твое.
Может, кто на меня похож, сказал кареглазый.
А ты что, милок, слова мои переставляешь? Я так и говорю.
Мало, что ли, на свете таких, как я.
Ну, я повидал немало лиц как твое. Только проблема вот в чем. Я людей, которые мне добро сделали, запоминаю. И не помню, чтобы ты среди них был. Да и среди тех, кто моей смерти хочет тоже. Откуда ж ты взялся такой добродетельный? И воду поднес, и лошадь мою яблоком угостил.
Ковбой сплюнул. Будь моя воля, я б тебя давно пристрелил, как ты того заслуживаешь.
Чем это, интересно?
Не твоего ума дело.
Холидей повернулся к длиннолицему. А вы, братки, в молчанку играете? Не пойму.
Длиннолицый посмотрел на него и опустил взгляд в библию.
Ну, бог с вами. Слушай, милок, так как тебя звать?
Длиннолицый наемник неожиданно заговорил. У него есть имя и у тебя есть имя.
Что?
У всех есть имена.
Верно. У меня имя есть, Оуэн Холидей. А вот парнишка ваш молчок, а маршал ваш…
У всех людей, что встречались мне – были имена, продолжил длиннолицый чужим голосом. Они твердят свои имена как молитвы даже во сне. Эти имена врезываются в их будущие надгробья. Чем чаще они их называют, тем глубже они врезаются в камень. Если у человека есть имя, то из него можно сотворить что угодно. Наши имена – это древнейшая из глин земных.
Холидей поглядел на него.
И если твое имя у народа на слуху, то ты уже в их власти. Над безымянным только никто не властвует, ибо его нет. И нельзя властвовать над ним или именем его осуществлять власть. Имена – вот зло человеческое. Впиши имя среди имен. Кем хочешь сотворить человека? Во что угодно превращай его даже спустя два тысячелетия после его смерти. И превращай бесконечно. Кому во что и как приспичит. Употреби в отношении его другие слова. Слова среди слов. Имена среди имен. Принуди к сомнениям. Именами осуществляется земная власть.
Холидей спросил. Ты это в своей книжонке вычитал?
Длиннолицый промолчал.
Ты к чему это вообще? Мораль какую-то втолковываешь?
К тому, что мы – не наши имена, а нечто большее, за ними.
Горбоносый спокойно лежал, сложив ладони на животе и глядя в небо, но его губы зашелестели:
Человек хочет думать, будто если у него имя есть, то он именем действует, вот что он говорит. Ты ведь это говоришь?