В поисках своего ковчега - стр. 8
Старик Арам пригнал с пастбища своих овец и теперь возился возле печи, готовя чечевичную похлебку.
– Отче, все вот хочу тебя спросить, – заговорил старик, – а Бог един?
– Един, конечно.
– И для христиан, и для магометан?
– Един. Всякий сын человеческий, кто бы он ни был, есть сын божий.
– Так почему ж они бьются меж собой, если Бог-то един?
– Вся беда в том, что каждый разумеет Его по-своему. И нет ни единой правды, ни единой веры. Вот ежели все освободятся от пут своего тщеславия и поставят над собой властелином не свою религию, а своего любящего Отца, тогда и прекратится всякая вражда.
– Да как так может статься, что и магометанин и христианин одному Господу молиться будут?
– Может, отец, может. Когда-нибудь так и будет.
Монах закрыл глаза и в его воображении снова возник спасительный ковчег. Он представлял себе, как все – и христиане, и мусульмане, и язычники увидят священный корабль, и примут в своем сердце единого Бога – правителя всех миров и народов. Вот его дело, его путь, к которому призывает его Господь! Эти мысли встревожили Вахака, и он подумал о том, что теперь, когда болезнь отступила, негоже находиться в постели.
– Отец, а где мое одеяние? Пора мне подниматься.
– Да слаб ты еще, – старик посмотрел на него с отцовской нежностью, – вылежаться бы тебе хоть пару деньков.
– Грех без дела-то залеживаться.
Старик подошел к своему сундуку, порылся в нем и извлек оттуда рубаху из серого полотна и грубошерстные синие шаровары. Постоял, подумал и достал еще овчинную безрукавку и войлочную шапку, когда-то принадлежавшую его Сако.
– На-ка надень вот это, а те лохмотья, что на тебе были, я сжег, – сказал старик, – никуда уже не годились. Да так оно и лучше будет. Спрашивали тебя, пока ты хворал.
– Кто спрашивал? – Насторожился монах.
– Так, наверное, ваши же, монастырские. Только я им ничего не сказал.
– Спасибо тебе, старик, что не выдал меня. Нельзя мне сейчас обратно в монастырь. Когда исполню то, что должен исполнить, тогда и сам возвращусь, и повинюсь перед братьями, что ушел, не сказав ни слова. А пока и ты меня ни о чем не спрашивай. Все после узнаешь.
Вахак быстро поправлялся после болезни и уже стал понемногу выходить из жилища, а затем и совершать небольшие прогулки. Каждое утро на рассвете он спускался в долину, где воздух был легким и бодрящим. Очень часто он находил там старика, пасшего своих овец. Тогда они вдвоем садились на склоне и, размышляя каждый о чем-то своем, подолгу смотрели в ту сторону, откуда вставало солнце, окрашивая в алый цвет верхушки пробуждавшихся гор.