В поисках своего ковчега - стр. 7
Две ночи подряд старик Арам не отходил от постели больного. Монах продолжал лежать все так же неподвижно, но щеки его слегка порозовели, а дыхание стало более глубоким. Теперь он выглядел крепко спящим, и черты его заострившегося лица приобрели более мягкие контуры. Он был красив той чистой и спокойной красотой, которая присуща лишь неискушенным мирской суетой праведникам. Старик подолгу смотрел на умиротворенное лицо монаха и в его линиях искал схожесть со своим сыном.
Очнулся Вахак только на следующий день, на рассвете. Открыв глаза, он увидел над собой потолок из толстых бревен, поддерживаемый четырьмя столбами. В скупом свете раннего утра, пробивавшегося косой полоской через небольшое отверстие в потолке, убогое жилище с закопченными балками и стенами выглядело необитаемым и угрюмым. Всю мебель составляли лишь две покрытые овчиной деревянные скамьи, большой кованый сундук и почерневший от времени широкий дубовый стол. Дремавшая на полке домашняя утварь казалась нетронутой. В углу на куче овечьих шкур пылились старые жернова. И только тянувшаяся вверх от печи к отверстию в потолке слабая струйка желтоватого дыма, свидетельствовала о том, что жилище обитаемо. Вахак, не понимая, как он здесь оказался, лежал в тишине и ждал, не явится ли кто. Вскоре за дверью послышались тяжелые шаги, дверь отворилась, и появился старик с охапкой хвороста. Увидев, что больной пришел в себя, Арам не смог сдержать радости, и широкая улыбка осветила его скулистое, всегда угрюмое лицо.
– Ожил, слава Богу, – сказал он, сваливая хворост у двери, – а то я чуть было не похоронил тебя, отче.
Вахаку хотелось узнать все, что с ним произошло, однако он был очень слаб для того, чтобы спрашивать. Старик, словно поняв это, подошел к больному и, легонько похлопав его по плечу, дал понять, что тревожиться ему не о чем.
– Сейчас травок заварю… нужно силы возвратить, а уж вопросы все потом будут.
Он приготовил крепкий отвар из горных трав и, придерживая голову больного, заставил того сделать несколько глотков. Горьковатая ароматная жидкость разлилась приятным теплом по измученному телу Вахака, и он, бессильно откинув голову на подушку, погрузился в глубокий сон. А к вечеру у него обнаружился сильный жар. Больше недели находился монах между жизнью и смертью, и только на девятые сутки почувствовал, что недуг отступает.
Лежа на скамье, он смотрел через приоткрытую дверь лачуги на клонившееся к закату солнце и размышлял о том, было ли происшедшее с ним наказанием или испытанием божьим. И так славно было любоваться ярким маревом золотисто-красного заката, повисшим над грузными каменистыми великанами. А солнце все больше и больше опускалось за зубчатую линию гор, оставляя за собой в небе нежно-пурпурный след, и по мере того, как исчезали его последние лучи, древние исполины становились все могущественнее и величественнее, излучая холод времени.