В плену Отражения - стр. 36

Картинка исчезла. Я оказалась в темноте и тесноте. Как джинн, загнанный в обратно в бутылку. Тело Маргарет жало и давило, словно слишком узкая одежда. В Отражении не было снов, как не было чувств и мыслей. Когда она ложилась спать, мне оставалось только вспоминать прошлое, беседовать с собой или петь революционные песни. Без шуток, моими хитами стали «Варшавянка» и «Марсельеза». Почему? Да кто б знал.

***

Хмурое утро. Король был не в духе – снова открылась рана на ноге. Свита заметалась, не зная, как угодить раздраженному монарху. Из-за смерти Генри Грайтона весь намеченный порядок пошел прахом. Погода обещала испортиться еще сильнее. Продолжения охоты не предвиделось, но Генрих решил остаться в Рэтби до завтра. Живущим поблизости разрешено было отправиться по домам.

Роджер не отходил от Маргарет ни на шаг, Хьюго хоть и поодаль, но тоже постоянно следил за ней. Странно, что они разрешили ей ночевать с девушками – вдруг она разболтала бы о том, что случилось на охоте. Хотя оставь они ее в своей комнате, такое нарушение приличий вызвало бы гораздо больше кривотолков, а им явно не хотелось привлекать к себе внимание. Хьюго даже не познакомил Маргарет с обещанным женихом. Но, может, его там и не было?

Обратная дорога показалась мне таким же адом, как и путь в Рэтби. До начала эпохи нормальных карет оставалось минимум полвека. Крытые повозки считались роскошью и одновременно выражением непристойной изнеженности, простительной лишь для тех, кто не мог по каким-то причинам передвигаться верхом. Хьюго заказал ее («для женщин»), как сейчас покупают понтовую, но неудобную машину. Лишь бы продемонстрировать, что может себе это позволить.

Маргарет с удовольствием ехала бы верхом, даже под дождем, но ее снова загнали в безобразный сундук на колесах, который и на ровной дороге трясся, как вибромассажер. Хьюго держался впереди, Роджер рядом – в качестве конвоя. Можно подумать, она могла сбежать из этой колымаги.

Накрапывал мелкий дождь, порывы ветра пробирались внутрь через незастекленные окна. Впрочем, грех жаловаться. Была бы Маргарет женщиной низкого сословия – ездила бы на осле.

Я говорила, что Маргарет в Отражении не испытывала никаких чувств, но это было не совсем так. Холод, как и усталость, голод, боль и прочие сугубо физиологические реакции, я ощущала посредством ее тела. А вот скучно и тоскливо было именно моему сознанию. Как ни пыталась я не думать о том, что предстояло через несколько дней, разумеется, ничего не получалось. От одной лишь мысли о близкой смерти хотелось плакать. И тут мое настроение полностью совпадало с унылым видом Маргарет, которая когда-то гадала о том же: что будет с ней дальше.