В ожидании дождя - стр. 32

Он пожал плечами:

– Поначалу она держалась, а потом будто трещину дала. Зрелище ужасное, ей-богу. Когда она сюда заходила, меня так и подмывало спросить у нее документы – просто чтобы убедиться, что это один и тот же человек. Не то пьяная, не то под кайфом. В полном раздрае. Знаете, как говорят? Если вся твоя жизнь – как фильм, то что с тобой будет, когда кино кончится?

Я промолчал.

– Тут ситуация как с детьми-актерами, – продолжил он. – Они снимаются столько, сколько могут, но воевать против гормонов и взросления бессмысленно. И вот в один прекрасный день они просыпаются, и выясняется, что они уже больше не дети и не кинозвезды и ролей для них нет. И они тонут.

– А Карен?

На секунду на глаза его навернулись слезы, и он резко, громко выдохнул.

– Господи, у меня из-за нее сердце кровью обливалось. У всех нас. Она жила ради Дэвида. И каждый, кто их видел хотя бы пару секунд, сказал бы то же самое. А когда Дэвида сбила машина, она умерла. Просто телу для этого потребовалось еще четыре месяца.

Какое-то время мы сидели в тишине, а затем я протянул ему письмо Дэвида в страховую компанию. Он машинально взял его и уставился на листок.

Наконец на его лице появилась горькая улыбка.

– «Ф» нет, – сказал он и покачал головой.

– То есть?

Он перевернул письмо, чтобы я мог увидеть текст.

– Второе имя Дэвида было Филип. Когда мы организовали бизнес, он ни с того ни с сего начал посередине, после «Дэвида», но перед фамилией, ставить заглавную букву «Ф». Только на документах и чеках, больше нигде. Я еще над ним прикалывался, говорил, что «Ф» означает «Фуфлыжник».

Я взглянул на подпись:

– А тут «Ф» нету.

Он кивнул, затем бросил листок в ящик стола:

– Наверное, в тот день ему фуфло гнать не особенно хотелось.

– Рэй.

– Да?

– Можно мне сделать копию этого письма и какого-нибудь документа, где есть подпись с буквой «Ф»?

Он пожал плечами:

– Да, конечно.

Еще немного порылся в ящике стола и нашел какую-то записку Дэвида с широким, размашистым «Ф».

Рэй проследовал к замызганному ксероксу и поместил письмо под крышку. Я шел за ним.

– Что-то в голову пришло? – спросил он.

– Я пока и сам не уверен.

Он извлек копию письма из поддона и протянул мне.

– Это просто буква, мистер Кензи.

Оригинал записки он также отдал мне.

Я кивнул:

– А есть какой-нибудь документ с вашей подписью?

– Разумеется.

Он провел меня обратно к столу и достал подписанную им записку.

– Знаете, в чем весь фокус при подделке подписей? – спросил я, переворачивая записку.

– В твердой руке?

Я покачал головой:

– В гештальте.

– Гештальте?

– Подпись надо воспринимать как единое целое, как рисунок, а не как набор отдельных букв.