В любви как на войне - стр. 31
Выходим из класса и двигаемся почти ползком – у окон, обращенных на внутренний двор, очень низкие подоконники. Меньше метра, и потому весь коридор с трех сторон просматривается очень хорошо. Но у нас хотя бы есть возможность тут закрыться. Доходим до конца, справа видна дверь с надписью «Бассейн», слева – «Физкультурный зал». Замираем, поскольку оттуда доносятся… Если я ничего не путаю, то это… что? Стук баскетбольного мяча по деревянному полу?! Здесь что, кто-то есть?! Всех ведь из города в принудительном порядке эвакуировали в первые сутки после начала нападения.
Митя показывает: беру под контроль коридор, ты – посмотри, что в зале. Пока стучит мяч, это хорошо. Значит, игрок не услышит, как я открою дверь. Она высокая, метра с половиной в высоту, двустворчатая и очень потрепанная. Наверняка скрипеть станет. Но выхода нет. Осторожно тяну её на себя. Скр-р-р-р… Застываю. Мяч продолжает стучать. Не услышали меня. Приотворяю створку (вторая приколочена к полу здоровенным гвоздём – кто-то яростно постарался), заглядываю внутрь. Ого, да у нас с Митей тёплая компания.
13. Глава 13
Внутри спортзала три бойца. Вражеских, естественно. Наших тут нет и быть не должно. Один, как и предполагалось, играет сам с собой в баскетбол, широко шагая по залу в берцах и пытаясь с разных точек забросить мяч в корзину. Он в камуфляже, но без броника и каски – ясно, в них не поиграешь. Второй лежит на стопке матов в углу, кажется, спит – он на боку и шлем под головой, глаза закрыты и размеренно дышит. Шум ему не мешает. Наконец, третий сидит на скамейке и занят чем-то в телефоне. Играет, кажется. Даже кончик языка от усердия высунул. Оружие и снаряжение лежат в углу большой камуфлированной кучей. Эх, вы, Аники-воины!
Что они тут делают? Надо бы узнать. Они дозорные? Тогда что или кого охраняют? Просто так зашли отдохнуть? Ничего себе у них дисциплина в подразделении! Ещё бы водку принялись пить и в карты играть. А будь здесь женщины, так ещё бы и бордель устроили. Вот же идиоты! Закрываю дверь, докладываю Мите. Он шепчет: «Спящего берем живым, остальных…» он показывает перевернутый большой палец правой руки. Ясно, умножаем на ноль.
Снова открываю дверь. Я снизу, Митя сверху. Высовываем стволы наших валов. Одновременно начинаем стрелять. Как командир учил: двадцать два, двадцать два. Чтобы ровно по два патрона. Так надёжнее. Одна пуля может отрикошетить, вторая доделает начатое. Тот, что с телефоном, валится на скамейку, словно решил уснуть. Баскетболист успевает обернуться – услышал скрип! – но Митя вгоняет ему две пули в грудь, и тот летит с мягким шумом на пол, словно мешок, раскинув руки. Дёргается и замирает. На паркет из-под него начинает медленно вытекать алый ручеек.