В любви как на войне - стр. 32
Мы делаем рывок к третьему, чтобы не успел схватить оружие. Да ему бы и не удалось. Пока открыл глаза, пока понял, что к чему… Мы уже рядом. Один мощный удар прикладом в челюсть, и боец вырубается. Скручиваем ему руки пластиковой стяжкой, вытаскиваем из спортзала. Митя уже присмотрел рядом маленькое помещение – раздевалку. Туда пленного и притащили. Похлопали по щекам – очнулся.
Митя задает вопросы: чин, должность, фамилия, к какому подразделению и части принадлежит, занимаемый подразделением участок, какая стоит перед ними задача в школе и так далее. Я всё это время сижу у двери, наблюдаю за коридором и лестницей на верхние этажи. Но там пока тишина.
Пленный, немного шепелявя из-за разбитой губы, говорит, что он рядовой Соломатин, называет номер части. Оказывается, мотопехота. Их отправили сюда на разведку, а они пришли и «расслабились немного», поскольку «всё равно никого нет». Порасспросив бойца, Митя так ничего толком и не узнал. Тот оказался слишком туповатым и крайне неосведомленным. Он даже не знал, какие силы сосредоточены возле моста Влюбленных, поскольку впервые слышал это название. Потом стал просить, чтобы его не убивали. «Ребята, вы чего? Я ведь такой же, русский. Мне приказали, я приехал. Просто приказали, понимаете?» – старался он воззвать к нашему милосердию.
Смотрит на меня и вдруг понимает, что я девушка. Вся надежда в его глазах теперь обращена ко мне:
– Сестрёнка, скажи ты ему, а? Чтобы не убивал. Умоляю!
– Проверь вход в бассейн, – приказал мне командир ледяным голосом.
Я послушно вышла из раздевалки. Митя через несколько секунд ко мне присоединился. По его холодным глазам стало понятно: рядовой Соломатин был только что причислен к небесному воинству. Что ж, мы разведчики, нам пленных брать запрещено, если только не за «языком» идём. Но этот бедолага ничего не знал, его ценность свелась к нулю. И мысленно говорю Мите спасибо, что избавил меня от необходимости самому «разбираться» с тем парнем.
Это для меня ещё слишком тяжело. Морально, конечно. Одно дело – стрелять во врагов с оружием, и совсем другое – вот так… Ножом, с близкого расстояния. Не знаю, мне ещё не доводилось, и хоть знаю, что когда-то это случится… Мороз по коже. В такие моменты я ощущаю себя не бойцом нашей армии, а женщиной, предназначение которой создавать жизнь, а не отнимать её. Но если надо будет, то что ж… Я готова.
И вообще, не о чем тут рассуждать! Это война, самая настоящая. Хоть её и называют в наших СМИ спецоперацией, чтобы не придавать огласку на весь мир. Мы вообще формально занимаемся восстановлением порядка в городе, где была вскрыта крупная террористическая организация. На самом деле всё иначе. Те, другие, из другой России, что в параллельной Вселенной, они первые на нас напали, да ещё с особой жестокостью.