Уж замуж невтерпеж - стр. 97
— Вот три года тут и шарахаюсь, — беспечно сказал вечный студент. — Назад-то никак, это я первым делом выяснил. Но тут неплохо, мне нравится.
— Нравится так жить — на площади попрошайничать? Почему же ты за три года ничем толковым не занялся?
— А зачем? — удивился он. — Люди тут наивные немного, но щедрые, мне хватает. Ты вот вчера десятку подкинула, сегодня ещё где перепадёт. И не попрошайничаю, а несу свою философию в массы, есть разница!
— Коммунист, альфонс, саботажник, ещё и философ, — сокрушённо покачала я головой.
— Да ведь если по-честному, Эжени, — вздохнул Шарль, — то кому мы здесь сдались. Идей моих не понимают, живут в своём мирке, на нас как на обезьянок забавных смотрят. Не сослали никуда, и то хлеб…
— А могли? И что значит «мы»? — насторожилась я. — Ты что, в Шенлине не один такой? Ну, я, понятно, не в счёт…
— Х-ха! — только расплылся в улыбке француз. — Ну, пошли, землячка, знакомить тебя с местной диаспорой будем…
Вроде недолго от площади Согласия шли, а Шарль умудрился завести в такие запутанные дворы с узкими улочками, что я даже засомневалась, а Шенлин ли это вообще? Нет, не трущобы, конечно, но нетипичный для просторной столицы район удивил. Да, чисто и зелено, как и везде. Какой-то рабоче-торговый квартал, я по похожим уже гуляла, так что обилие вывесок на дверях и окнах смотрелось вполне привычно, но что-то всё равно было не то.
«Долгосрочная виза и вид на жительство», — гласила одна.
«Разрешение на работу, гарантия», — зазывала вторая.
На третьей был какой-то рисунок из загогулин, и если эти загогулины были таким оригинальным шрифтом, то прочесть их было решительно невозможно.
На четвёртой значилось коротко и просто: «Irish pub». Ну, вот тут всё понятно, я сама этим правилом в незнакомых городах не раз пользовалась, звучит оно просто и никогда не подводит: «В любой непонятной ситуации ищи ирландский паб». Я довольно хмыкнула. Ну, вот же, и нормальные кварталы в Шенлине есть.
Пока наконец не сообразила, что именно не давало покоям моим глазам.
Большинство вывесок было вовсе не на арсандском.
Пока я хлопала глазами, Шарль потянул за собой в неприметную дверцу. Это оказалась не то чья-то подсобка, не то заброшенный склад. На одной из стен, завешанной картинками и всяким прибитым хламом, почти затерялась круглая мишень, как для игры в дартс. Француз грохнул по ней кулаком, но звук вышел не глухим, пенопластовым, а звонким, металлическим. Присмотревшись, я обнаружила в стене хорошо замаскированную дверь. В центре мишени отъехал в сторону чёрный кружок, и появился недоверчивый голубой глаз.