Уроки французского - стр. 6

– Фрау Линднер, позвольте в первую очередь извиниться за недостойное поведение моего сына, мне, честное слово, неловко за то, что они учинили с друзьями. Я очень разочарован, и смею уверить, Эрик будет наказан... Каким бы взрослым он ни был, отвечать за собственные слова и поступки мальчик, особенно в девятнадцать, просто обязан.

Я кивнула, поскольку подумала вдруг, а каким может быть наказание от руки этого человека. Его вкрадчивый, четко поставленный голос вряд ли способен был обмануть: Девид Тайц не признавал полумер.

– Будет достаточно, если вы просто поговорите со своим сыном, – ответила я, – если сумеете донести до него, что задираться к ребенку в два раза младше себя – недостойно и стыдно. Я признаю, что мой... сын, – я невольно сглотнула, – и сам в какой-то мере поступил плохо: швыряться камнями было неправильно и жестоко, но...

– … Но он защищался, я понимаю. А жестокость в первую очередь проявили мой сын и его друзья, когда оскорбляли вас и вашего сына.

Взгляд серых глаз скользнул от моего лица ниже, и сердце за тонкой, шелковой тканью блузки дернулось, словно испуганно. Захотелось скорее свернуть разговор и проститься с этим мужчиной...

– Уверена, они уже осознали, что поступили неправильно, – пролепетала я таким голосом, что разозлилась на себя самое. Словно не Тайц – я сама стояла перед строгим родителем, отчитывающим меня. Именно так я себя ощущала в присутствии этого человека, подавлявшего одним своим видом.

Он произнес:

– Я не стану говорить за других – это прерогатива их собственных родителей – но Эрик, и я на этом настаиваю, должен понести наказание настолько суровое, насколько это способно его образумить.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Я не знаю... – мужчина взмахнул неопределенно рукой, – исправительные работы или что-то подобное.

– Исправительные работы? – Разговор свернул в странное русло, и я несколько растерялась. – Какие, к примеру?

Девид Тайц улыбнулся, и мне показалось, что он ободрил меня: мол, вы умная девочка, придумайте сами.

О чем и сказал:

– Решать только вам, фрау Линднер. Но Эрик не должен остаться без наказания! Я придерживаюсь того убеждения, что любая провинность должна быть заглажена добрым поступком.

– Э... вы ставите меня в трудное положение, герр Тайц, – ответила я. – Я не считаю, что вправе... наказывать вашего сына. – Было в этом что-то неправильное и пошлое.

А он опять улыбнулся.

– Вы как-то слишком болезненно воспринимаете мое предложение, – сказал он. – Пусть Эрик, к примеру, помоет вашу машину... или...

Помоет мою машину?!