Украшение и наслаждение - стр. 23

– Очень хорошо, – согласилась Кассандра. – Итак, по пять минут на каждого, не более.

Кассандра взяла в руки журнал, куда записывала имена, значившиеся в визитных карточках, и, открыв дверь в гостиную, тотчас же закрыла ее. Щеки ее вспыхнули, и она, весьма озадаченная, пробормотала:

– Они все ушли…

– Ушли?

– Да, исчезли. Когда я вызвала сюда мистера Лоутона, там было по крайней мере десять человек. А теперь никого не осталось.

– Ты хочешь сказать, что гостиная пуста?

– Нет, один человек дожидается, когда его примут. Но он не ищет места.

– Почему ты в этом уверена? Должно быть, Обедайя забыл положить его визитную карточку.

Кассандра направилась к столу у двери, где лежали визитные карточки соискателей, ожидавших своей очереди.

– Да, его карточка здесь, но… Боже милостивый! Ведь мистер Ригглз должен был нас предупредить об этом… Наверное, сегодня лучше было бы использовать Мейтленда. Он никогда бы не проявил подобной беззаботности.

Эмма нахмурилась и протянула руку за визиткой.

– Кто это? – Уставившись на карточку, она пробормотала: – Граф Саутуэйт? Что за невезение! Надо же ему было явиться именно сегодня!

– Я не предполагала, что ты его знаешь.

– Мой отец его знал. Он имеет… некоторую заинтересованность в моей компании.

– Но он, похоже… Похоже, в ярости.

– Возможно, потому, что я заставила его ждать. Мне не следует медлить, хотя я и хотела бы отсрочить наш разговор, если бы могла. – Эмма разгладила свое черное траурное платье и смахнула с него ниточку. – Ты составишь мне компанию? Возможно, ты знаешь его лучше, чем я. Потому что сама я с ним едва знакома.

– Я бы предпочла тихонько улизнуть, если не возражаешь, – сказала Кассандра. – Мы с Саутуэйтом не слишком-то ладим, и мое присутствие едва ли улучшит его настроение.

– Он что, святой, считающий тебя грешницей?

– Нет, не святой. И я не думаю, что ему есть дело до моих грехов. Но его возмущают слухи обо мне. Я для него слишком скандальная личность, а он для меня слишком высокомерен. – Поцеловав подругу, Кассандра взяла свой ридикюль и направилась к двери. Обернувшись, сказала: – Вернусь утром, и мы сможем продолжить.

Большинство мужчин чувствовали себя в этой гостиной карликами, но граф Саутуэйт, напротив, умудрился приспособиться к ее размерам. Высокий и широкий, он, казалось, чувствовал здесь себя как дома.

Войдя в комнату, Эмма сразу же направилась к гостю. Ей показалось, что он хмурился, но это могла быть и сосредоточенность, потому что граф рассматривал картину Тербрюггена. Он стоял возле камина, скрестив на груди руки, и выглядел весьма внушительно – как и подобает лорду. В своем безупречном синем сюртуке, светло-коричневых бриджах и высоких сапогах он казался воплощением уверенности, которую обеспечивало человеку знатное происхождение.