Угодный богу - стр. 29
– Какое дело? – немедленно спросил Амонхотеп.
– О, мой ученик, не спрашивай о том, что тебе до срока знать не надо. Ты должен сам постигать на опыте то, что сейчас может представляться тебе нелепым, – старик вновь уселся на каменный прохладный пол.
– Когда это произойдет? – не унимался фараон.
– Этого не знает никто. Только боги.
Владыка венцов по-мальчишески зло усмехнулся:
– И ты вновь заставляешь верить тебе на слово? А кто такой ты, Хануахет, жрец Амона, чтоб я тебе верил?
Старик повернул лицо к Амонхотепу и спокойно, с некоторым налетом печали посмотрел ему в глаза.
Повелитель несколько смутился.
– Я беспомощен и беззащитен. Я прошу у тебя совета, а в ответ… Ты потчуешь меня какими-то обещаниями, видениями о смутном грядущем. Кто же докажет мне подлинность твоих слов?
– Время, – тихо выговорил старик.
– Ну а вдруг ты заодно с верховным жрецом? – Голос Амонхотепа достиг наивысшего накала.
– Нет, – еще тише произнес Хануахет.
В глухом каменном подземелье повисла тишина. Старый жрец сидел, точно скульптура, и смотрел в пол перед собой; фараон с остановившимся взглядом и запечатлевшейся гримасой гнева стоял посреди зала и не двигался.
– Ты просил доказательств? – все так же тихо спросил старик. – Ты получишь их. Но не называй это чудесами. Способен ли ты теперь вместить это?
Он что-то пробормотал себе под нос, быстро шевеля губами, и тут же весь нижний храм осветился неведомым голубоватым светом. Странные прекрасные звуки неизвестной музыки полились в уши молодого фараона. Огонь факела приобрел очертания человеческого лица, и мирный, невероятно низкий голос раздался у Амонхотепа в голове. Его раскаты трудно было различить, но фараон все понимал без труда, точно мозг работал у него иначе, чем всегда.
– А-а-мон-хо-те-эп, – громыхало в сознании. – Будь мудр, Амонхотеп. Ты еще не готов к истине-э. Я говорю с тобой через учителя Ха-нуахета. Его устами говорит бог…
Огонь стал обыкновенным, свет померк, музыка исчезла.
Фараон, будто очнувшись, новым взглядом обвел помещение.
– Не спрашивай боле ничего, – сказал старик. – Иди и помни об одном… жди прекрасного праздника долины.
Амонхотеп постоял еще мгновение, затем быстро подошел к старому жрецу, пал на колени и порывисто стал целовать ноги учителя.
Старик опешил.
– Я все понял, – сказал фараон, – Я буду ждать священного праздника. Я постараюсь как можно дольше хранить в сердце правду. Я все выполню так, как советуешь ты, мудрейший жрец Египта.
Рука старика легла на непокрытую голову фараона, на едва успевшие отрасти короткие черные волосы. Губы жреца улыбались чему-то далекому и прекрасному, а на лбу зачернела глубокая скорбная складка.