Учуруматхан - стр. 8

В последний раз я увидел Вагифа на следующее утро. И то лишь потому, что приехал в офис «AIE» раньше всех. И даже раньше полиции.

Все вещи со стола Вагифа были убраны и аккуратно сложены на полу рядом. Сам Вагиф, босиком и без пиджака, лежал на столе, закрыв глаза. И выражение лица у него было мечтательное.

Вены он вскрыл канцелярским резаком, тоненьким, но очень острым. Стены офиса были разрисованы кругами, треугольниками, извилистыми линиями и загогулинами, иногда напоминающими буквы. Рисовал он их толстыми маркерами разных цветов, и очень тщательно. Прямо над его рабочим столом было изображено несколько, как я тогда подумал, норманнских рун. Руны были выписаны уже не маркерами, а явно пальцами, обмакнутыми в густое, красное, стекающее по стене каплями. И сами руны, и аккуратная надпись чуть ниже: «Учуруматхан».

Теперь вы понимаете, почему обнаружив в подвале дядиного дома папку с этой надписью, я напрочь забыл и об уборке, и о продаже дома. Надпись эта всколыхнула в моей памяти события тех двух дней, и всё, что за этим последовало: следствие, допросы, замораживание проекта, закрытие офиса «AIE», моё увольнение и лихорадочные поиски новой работы, особенно безрезультатные по причине свалившейся на мир пандемии и моего, давно уже не юного, возраста.

Мало того, что именно я вызвал полицию и скорую, но я же был и последним, кто видел Вагифа Асадова живым. Можно прибавить к этому заявление девушки на ресепшн, что перед уходом я интересовался, здесь ли ещё Вагиф. К счастью для меня, время прихода и ухода каждого человека фиксировалось на видеозаписи. Позже я узнал, что на них есть приход Вагифа в 19:50, мой уход в 20:40, и – самое для меня главное! – то, как Вагиф катался в лифте с 20:30 до 20:55.

Для меня самым важным оставалось то, что Вагиф был жив ещё четверть часа после моего ухода. Но следователю этого явно недоставало, и исключив из числа подозреваемых он мгновенно записал меня в свидетели. Тон его стал доверительным, и следователь принялся рассказывать, что Вагиф на записи в лифте сильно нервничал и вообще вёл себя неадекватно. Там оказалось много помех, но всё равно было хорошо видно, что Асадов ездит с этажа на этаж, лихорадочно нажимая кнопки. И затем следователь спросил, сильно ли Вагиф был пьян. Я ответил, что сильно, хотя сам так не считал. Мои слова следователя не удивили. Он поинтересовался так же, не вёл ли Вагиф себя странно накануне смерти. Свои мысли я оставил при себе, но сказал, что да, был он растерян, подавлен и целый день, вместо того, чтобы работать, пытался обсуждать со мной преступление по соседству. Сказал ещё, что оно произвело на него сильное впечатление. И о его увлечении мистикой тоже рассказал.