Ученица чародея - стр. 16
Ничегошеньки не помню… А как я очутилась в кровати? Кто меня раздел? Боже, надеюсь, не мсьё Годфруа! В голове возникли танцующие в воздухе усы. У меня перехватило дух, и я вскочила.
Вещи мои были аккуратно сложены на стуле, туфли стояли рядом. В стекле приотворённого окна отразилась моя всклокоченная голова и сосредоточенное до глупости лицо.
Ну вот, а кто-то собирался дверь запереть и сундук подвинуть. Ха! Паучку и тому смешно!
Я опустила ступни на деревянный пол и с опаской приподняла рубашку до самых бёдер. Всмотрелась в собственные голые ноги. Нет, по ним никак нельзя было понять, случилось ли со мной то самое, пока я была в беспамятстве, или нет. Ноги как ноги. Я вздохнула. Надо было у Моник расспросить, что чувствует девушка, когда она уже… не девушка. Воображение услужливо подсунуло яростное лицо Этьена и грозный выкрик: «Новая шлюха». Я поёжилась.
В дверь постучали. Я мгновенно забралась обратно в кровать, натянув по самый подбородок простыню, и пискнула:
– Войдите.
Толкнув плечом дверь, в проём сунулась Софи с подносом в руках.
– Утро доброе, мадемуазель! А я всё думаю, проснулись вы, нет ли. Решила, что с хорошим завтраком, и утро добрее улыбнётся.
– Проснулась, – кивнула я. – Только не уверена, что оно доброе.
Софи поставила поднос на бюро и обеспокоенно всплеснула руками.
– Плохо вам ещё? Ай-яй, это ж из-за меня. Вы мне ранку-то убрали, а сами-то… Я всю ночь не спала, всё думала, как вы, мадемуазель.
– Нет, не в том дело, не переживайте. Я совершенно ничего не помню, что ночью было, и от этого чрезвычайно неловко. Вы случайно не знаете, мсьё Годфруа принес меня сюда?
– Ага, он. Сказал, до утра проспите. А я потом раздела вас, уж не серчайте. Не мять же платье.
Будто камень упал с моих плеч, и я облегчённо улыбнулась:
– Правда?
– А чего ж мне врать? Я заглядывала к вам пару раз, боялась, вдруг чего.
Софи улыбалась мне в ответ, тёмные круги под глазами говорили о том, что она действительно провела беспокойную ночь. Я с радостью выскочила из кровати.
– Милая-милая Софи, – я готова была её расцеловать. – Благодарю вас!
– Слава Деве заступнице! Вижу, вам лучше. Вот, откушайте. А то вчера и не удалось. Я молочка принесла и блинчики Сюзетт. Они у меня особенно хороши.
Софи пожелала приятного аппетита и собралась идти, но я коснулась её плеча.
– Не уходите. Тут для меня всё непривычно, непонятно, как-то немного не по себе. Новое место, я никого не знаю. А вы, кажется, очень хороший человек. Присядьте, я прошу вас.
Софи села на краешек стула, сложила на коленях руки. Пальцы её, грубые, красновато-жёлтые, с въевшейся грязью от постоянной чистки овощей и клубней, сжались. Почему?