Убийство в красках - стр. 12
В последние часы камеру никто не глушил, но убийца мог вернуться в дом через главный вход. На всякий случай Герберт приготовил травмат, когда звонил в дверь. И сдержал облегченный вздох, когда Ставицкая открыла дверь, дыхнув на него перегаром. И так вдруг сразу захотелось выпить!
– Пришел? – Движения у нее заторможенные, поэтому зевнула она еще до того, как поднесла ко рту ладошку.
Зевнула во весь рот, выставив напоказ ровные, фарфоровой белизны зубы и розовый язык.
– Команды отбой не было.
– Сейчас позвоню, – сказала она.
Герберт промолчал. Пусть звонит, ему все равно. На улице спокойно, полиция по двору в поисках ночного труповоза не рыщет, если вдруг Водорезов предъявит, Герберт скажет, что никогда в этом доме не был. И не из таких ситуаций выкручивался.
Лариса пока никому не звонила, более того, кивком позвала за собой и повернулась к нему спиной. Он зашел, запер дверь. И на всякий случай обошел квартиру, а она у нее большая, три спальни, одна только гостиная квадратов сорок, обстановка на уровне замминистра. Ничего странного не обнаружил, примятые подушки и покрывало в гостевой спальне не в счет. Лариса могла прилечь. Или Водорезов валялся до того, как отправился принимать свой последний душ.
– Завтракать будешь? – спросила Ставицкая, доставая из холодильника десяток яиц.
Глаза сонные, волосы растрепанные, платье помятое, но все равно чертовски хороша. Очень может быть, что Водорезов не отступался от нее. Она не хотела с ним, а он настаивал, но не по этой же причине его убили. Хотя кто его знает?
– Может, сначала позвонишь?
– А зачем мне тебя кормить после команды отбой?
– Не надо кормить.
Лариса достала из шкафа сковороду, долго смотрела на нее, наконец поставила на плиту. Вынула из картонки яйцо, покрутила его в пальцах.
– Может, сырыми съедим? – хныкающим голосом спросила она.
– Когда ты вернулась вчера домой? – спросил Герберт.
– А я обязана отчитываться? – Ставицкая возмущенно повела бровью, легонько постучав по яйцу рукояткой столового ножа.
Герберт выразительно промолчал. Не хочет говорить, не надо, баба с возу – быстрей домой.
– В начале восьмого вернулась, совещание в министерстве было.
– Одна вернулась?
– Нет, блин, министра прихватила!..
– Водорезов уже был здесь?
– Затаился, залег в спальне… Вдруг я министра приведу!
Герберт не стал выяснять, могла ли Лариса привести министра или нет. Может, и могла. Если она его секретарь.
– Но ты приехала одна.
– Опять приехала!.. Я, между прочим, заместитель директора департамента! – Ставицкая гордо вскинула голову.
Какого именно департамента и от какого министерства, Герберт спрашивать не стал. Важен сам уровень, который занимала Лариса. Раньше министры держали своих служебно-полевых любовниц в ранге секретарей, а сейчас они у них в заместителях ходят. И лежат когда сверху, когда снизу. Мало того, их еще ставят на финансовые потоки, если доверяют. Может, и Ставицкая из таких штучек, попала в струю, въехала в рай на чьем-то горбу, бюджеты под чутким руководством любовника пилит, все, что просыпалось, за границу выводит – через Хомутова. Потому и числится в графе партнеров особой категории ценности. Разве Герберта такими раскладами удивишь? Тем более после того, как Ставицкая у него на глазах напрямую связалась с Хомутовым.