Убийство в красках - стр. 11
– Пятница сегодня.
– Святая пятница, – кивнула она.
– Рабочий день.
– А мне на работу не надо! Я сама себе начальница!..
Только что ее голос звучал вяло, как на последнем издыхании, и вдруг ожил, заиграл бравурными нотками. Но также в голосе угадывалось и сомнение. Может, и не совсем себе начальник.
– Очень хорошо.
Герберт оставил Ларису в покое, вышел в прихожую, снова глянул на связку ключей, брошенную на трюмо. Вряд ли это убийца оставил, профессионал таких глупостей себе не позволяет. Но если это Водорезова ключи, значит, Ставицкая темнит. Или просто память подвела. Сказала, что Илья пришел, и она ушла. А он пришел, когда ее не было дома. Может, кто-то другой приходил, еще до того, как появился Водорезов.
Герберт имел выход на единый центр хранения информации, есть у него связи в полиции, он мог прямо сейчас выйти на камеру на выходе из подъезда, но сначала нужно отправиться в гараж, а после уже будет видно.
Он открыл ящик трюмо, там обнаружил еще третью, запасную, связку ключей. Но, возможно, существовал и четвертый комплект, который находился сейчас у преступника. В любом случае убийца мог вернуться, а Ставицкая спит.
Лариса на самом деле спала, Герберт разбудил ее, привел за собой в прихожую, сказал, что нужно закончить важное дело, пообещал вернуться.
– Если нужно, – добавил он, пристально глядя на нее.
– Не знаю… Приезжай, а там посмотрим.
Она закрылась, он вернулся в гараж, останки уже догорели, остался только пепел. Кремулятором Герберт не располагал, пепел перемолоть не мог, да ему и не нужно. Из такого порошка ДНК покойника выделить практически нереально, а просто из пепла можно. Это если вдруг отец Водорезова вовремя хватится сына, прямо сейчас в гараж зайдут его люди, схватят Герберта и спросят за все, в том числе и за бесчеловечное отношение к праху умершего. А Водорезов спросить может, если он действительно большой и опасный человек.
Герберт не поленился собрать пепел в стеклянную банку, закрыть ее крышкой и уложить в тайник под бетонной плитой. А затем еще раз запустил крематор, чтобы огонь уничтожил остатки пепла.
На Пресню он вернулся в половине седьмого утра, бессонная ночь давала о себе знать, но в сон клонило не сильно. Герберт открыл ноутбук, вышел на камеру, снял изображение, отсмотрел отрезок записи, начиная с шестнадцати ноль-ноль вчерашнего дня. Ставицкая в кадре не появлялась, ни туда, ни обратно, отсутствовал и Водорезов, возможно, они заходили в дом с парадного входа. Зато обнаружил уничтоженный фрагмент записи. Кто-то поставил помеху, причем мощную, пелена в эфире, ничего не разберешь. Сделать это мог тот, кто приходил убить Водорезова. Или Ставицкую. Действовал не простой, а технически оснащенный профессионал. Причем действовал он за час до того, как Герберт получил отмашку от своего босса. Врубил глушилку, зашел, сделал дело, вернулся, отключил, на все про все ушло восемнадцать минут.