Убить Пифагора - стр. 26

Подойдя ближе, Акенон почувствовал, как по спине пробежал озноб. Невозможно было не заметить ауру духовности, витавшую над братством. Акенон забыл о своей привлекательной попутчице, с которой не обменялся ни словом с тех пор, как увидел общину. Ум полностью сосредоточился на могучем и загадочном человеке, с которым он познакомился в Египте. Он готовился снова встретиться с ним… но тот теперь был уже не просто выдающейся личностью.

Он стал вождем вождей.

У ворот общины их ждала небольшая группа встречающих. Впереди стоял великий Пифагор. Акенон, привлеченный непреодолимым магнетизмом, не мог отвести от него глаз. Философа отличал внушительный рост, но прежде всего он излучал особый свет: казалось, солнце освещает белизну его туники и волос ярче, нежели остальной мир. Они спешились и проделали последние метры пешком. Ариадна шла рядом с Акеноном, лицо ее было непроницаемо.

Пифагор шагнул вперед, положил обе руки на плечи Акенона и заговорил своим твердым, искренним голосом:

– Акенон, как я рад тебя видеть.

Он окинул его пронзительным взглядом, и Акенон почувствовал странное смущение, как будто ему вдруг стало ясно, что хорошего или плохого сделал он за всю свою жизнь. В то же время, несмотря на твердое решение не втягиваться в новое расследование, он был уверен, что отказать Пифагору будет очень трудно.

Оторвавшись от Акенона, учитель повернулся к Ариадне.

Его слова заставили Акенона побледнеть.

– Почему мы должны поручать иностранцу работу, которую обязаны выполнять наши органы порядка?

Килон размахивал руками, активно выражая возмущение. Он обращался к членам Совета Тысячи с трибуны зала, где они собрались, самого широкого и торжественного помещения Кротона. Тысяча самых влиятельных людей города со смесью любопытства и смущения слушала со скамей его страстную речь. Над роскошной пурпурной накидкой Килона возвышалось толстое, налитое кровью лицо, соперничавшее цветом с одеянием. Он с усилием перевел взволнованное дыхание, чтобы продолжать речь.

– Мне только что сообщили, что в общину прибыл человек, приглашенный лично Пифагором. И что бы вы думали? Он египтянин! – возмущенно воскликнул Килон. Он повернулся вправо и указал на группу заседающих. – Клеоменид был вашим братом, вашей родней, он был твоим сыном, Гиперион! И вы согласны, чтобы Пифагор снова проигнорировал наши законы и взял на себя роль органов порядка?

Старик Гиперион заворочался на своей скамье, раздосадованный и смущенный. В словах Килона имелась доля правды. Органы порядка начали расследование убийства его сына Клеоменида, но не нашли никаких зацепок, и Пифагор решил продолжить его своими силами. Служители закона могли бы и дальше расследовать это дело, но, поскольку улик не было, махнули на убийство рукой. С другой стороны, Гиперион мог бы с самого начала настаивать на более решительных действиях, заставить сыщиков заниматься расследованием днем и ночью, перевернуть в общине каждый камень… но он бы ни за что не осмелился перечить Пифагору.