Ты теперь наша рабыня - стр. 35

— Значит, мне надо вам наскучить?

— Да.

— А я тебе сейчас хоть на немного наскучила?

— И ты ждешь ответа в процентном соотношении?

— Это было бы информативно.

— Ты забавная.

— Значит, я тебя пока забавляю?

— Ага.

— А как тебе наскучить?

— Дай-ка подумать, — Лирам хмурится, на несколько секунд замолкает и отвечает. — Я не люблю женские сплетни.

Кусаю губы, задумчиво поглаживаю щеку и шепчу:

— Моя соседка влюблена в мусорщика. И она в свой мусор всегда кладет какие-нибудь штуки, которые можно перепродать. То часы старые, то тарелки, шкатулочку.

Лирам медленно моргает.

— Она его так приманивает, — продолжаю я. — И этот мусорщик всегда возвращается. Вот такая есть сплетня. На сколько процентов тянет?

— Ты все еще забавная.

— Ты просил сплетни, я тебе дала сплетню!

— У тебя странные сплетни, — Лирам смеется.

— Какие есть!

— Я прошу прощения, что влезаю в ваш увлекательную беседу, но я должен объявить, что до ретрансляционного кольца осталось три часа, — говорит Саймон. — И я бы рекомендовал отдохнуть.

— Ты слышала Саймона, — Лирам растягивается на полу.

Подхватываю одеяло и заползаю на койку. Отворачиваюсь к стене, накрыв голову.

— Ты подумай еще над сплетнями, Ви, — зевает Лирам. — Может, еще что есть про соседку и мусорщика?

19. Глава 19. Суровая девочка

— Ви, просыпайся, — ласково воркует Саймон. — Крошка, открой глазки. Пора просыпаться.

Я мычу, переворачиваюсь на спину, и мрак в каюте мягко отступает. Лирама нет. Тру глаза, зеваю и тяжело вздыхаю.

Сажусь.

— Тебе надо почистить зубки.

В тесной уборной чищу зубы одноразовой зубной щеткой, умываюсь холодной водой, печально писаю, глядя на свои ступни. Сжимаю и разжимаю пальцы.

— Ви…

— Да блин! — вскрикиваю я, вскинув лицо к потолку — Саймон!

— Что?

— Я же писаю!

— И? Я даже могу тебе сказать, сколько из тебя вылилось мочи. С некоторой погрешностью, конечно.

— Саймон!

— Что?

— Ты серьезно?

— Значит, и тебе не нравятся разговоры в туалете? — удивляется Саймон.

— Да! Жесть! — вытягиваю ленту туалетной бумаги. — Так нельзя! Саймон! Должны же быть границы дозволенного!

— Понял.

— Проваливай!

— Каким образом?

Несколько секунд молчания. Я складываю туалетную бумагу в аккуратный квадратик и тихо спрашиваю:

— Ты все еще тут, да?

— Ви, это глупый вопрос. Можно сказать, что весь шаттл — это я.

— И унитаз под моей задницей тоже ты?

— Мммм… я кажется понял, к чему ты клонишь. Если так, то ты пописала на меня?

— Да твою ж…

Только хочу нырнуть рукой между ног, чтобы вытереть себя, как в меня бьет мягкая и теплая струя воды.

— Какого черта?! — взвизгиваю я и вскакиваю на ноги.