Ты поймешь, когда повзрослеешь - стр. 33
Грег принес с собой напитки и хорошее настроение. Устроившись вокруг низкого стола, мы ели жирную пищу, запивали ее алкоголем, смеялись и болтали о пустяках.
– Знаете, мне наконец удалось поговорить по телефону с дочерью Густава, – сказала я, отхлебнув ламбруско[9].
– Значит, она существует, – заметил Грег. – Я работаю здесь уже два года и ни разу не видел ее.
– Мне тоже не приходилось с ней встречаться с тех пор, как Густав поселился у нас, – добавила Марин. – Его одного никто не навещает. Может, она далеко живет?
– Очень далеко! В трех-четырех километрах отсюда. Единственное, что могло бы ее извинить, так это страх летать на самолетах, другого объяснения не вижу.
– Врешь! – воскликнул Грег. – Неужели она живет здесь? Но почему же она никогда к нему не приходит?
– Понятия не имею, но скоро узнаю. Я уговорила ее встретиться со мной через две недели.
– Думаю, они поссорились, – сказала Марин. – Хотя меня это удивляет – трудно найти человека любезнее и добрее, чем Густав.
Грег утвердительно кивнул.
– Полностью согласен с Марин. Густав и мухи не обидит. Даже если бы собственная дочь нагадила ему на голову, он бы ей все простил.
Я уже не раз замечала, с какой готовностью и горячностью Грег поддерживает доводы Марин. Я уж не говорю о взглядах, которые он бросал на нее: с таким вожделением обычно смотрят на картофельную запеканку с беконом под савойским сыром, когда сидят на строгой диете.
Я воспользовалась перекуром с Марин на балконе, чтобы поговорить об этом. Грег остался в комнате, посмеиваясь над курильщиками, готовыми отморозить себе носы и уши ради дозы никотина.
– Почему я не реагирую? Да потому, что он гомик! – выпалила Марин, когда я ей рассказала о своих подозрениях.
– Быть такого не может! Когда он смотрит на тебя, его глаза говорят: «Я готов наброситься на нее, как дикий зверь, и сейчас сорву с нее одежды, и пусть она в упоении повторяет мое имя».
Марин усмехнулась.
– Может, потому что я похожа на парня!
– А может быть, он вовсе не гей… Разве ты что-то такое замечала?
– Слежу за ним во все глаза, – сказала она, затягиваясь сигаретой. – Уверена, что он гомик. Тем более однажды он проговорился о своем бывшем: сказал, что до сих пор не может оправиться от смерти Жан-Люка. Кроме того, я решила ловить кайф от своей холостой жизни и веселиться вовсю. Грег, конечно, красавчик. Но если бы случилось невероятное и я оказалась голая на четвереньках в его постели, он бы выставил меня за дверь, потому что я коллега. Ведь ты знаешь поговорку: No zob in job![10]
Мы разошлись под утро. Каждый отправился в свою студию, предупредив другого: «Осторожней на дороге». Мы до слез смеялись над этой шуткой, и я легла не раздеваясь и не смыв макияж с лица. В первый раз за долгие месяцы я засыпала с улыбкой.