Ты мои крылья - стр. 33

— Да-да! — живо отозвался Макконелл. — Идите отсюда, вы нам только мешаете.

Демоница вздохнула. Она сама не знала почему ее так тянуло в будущую операционную. Вид этой комнаты и сосредоточенно работающих мужчин дарил надежду, что все будет хорошо.

Она позволила себя увести на кухню. Безропотно приняла из рук анхелос кружку с горячим чаем — молочный оолонг без сахара, ровно такой, как она любит. За месяц жизни бок о бок Торвальд изучил ее вкусы. И он действительно старался сделать все, чтобы ей было хорошо в его доме.

— Спасибо.

Он мрачно кивнул, и Наама снова поймала отзвук чужого недовольства и тревоги. Хорошо, что хоть отговаривать снова не принялся. Понимал — бесполезно.

Все так же, как было уже как много раз до этого. Заварник, крохотные чашки из императорского фарфора, колотый сахар в вазочке на столе. Чаепитие по-плебейски, на кухне — в доме имелась столовая, но Торвальд пользовался ею крайне редко. Возможно, потому что в отсутствии прислуги бегать туда и обратно с посудой было просто неудобно.

Все так же, но не так. В молчании не было покоя. Только нервное ожидание.

Возможно, это их последнее чаепитие.

— Торвальд…

— Наама, я…

Они начали одновременно. И одновременно замолчали, уставившись друг на друга. Потом он усмехнулся.

— Вы что-то хотели сказать?

— Да, — она отвела глаза, с преувеличенным вниманием изучая розочки на скатерти. — Я хотела… Насчет тех моих слов. Думаю, я должна извиниться. Я мало чего знаю о людях и судила, не разбираясь.

Произнести это внезапно оказалось куда проще, чем она думала. Наама выдохнула, наслаждаясь странным чувством облегчения, и подняла взгляд на мужчину.

— Кроме того, я хочу сказать спасибо за все, что вы сделали для меня. И за ваше терпение. Я иногда бываю просто несносной.

Она ждала, что Торвальд ответит шуткой, в своем обычном стиле. Но вместе этого сердце тревожно сжалось от дикой смеси нежности, вины и печали. Чужие чувства, попав в минорные аккорды, звучавшие в душе, ощутились как свои — полностью и целиком.

— Я тоже должен попросить прощения, — тихо выговорил мужчина. — Мне стоило не поддаваться эмоциям, а переубедить вас. Если вам будет интересно, я потом поделюсь фактами. Все не так однозначно, как может показаться на первый взгляд.

Потом… Спасибо ему за это “потом”. За то, что он, несмотря на свое категорическое несогласие с решением Наамы, отбросил в сторону страшную статистику, которой пугал ее всю неделю и теперь говорил так, словно не сомневается — это “потом” обязательно наступит.

Захотелось сказать еще что-то. Но что? Главное уже прозвучало, любые другие слова после этих казались лишними.