Творец - стр. 8
Я облокотился о стену дома, она была теплой, а ее шероховатость показалась мне ужасно знакомой, даже какой-то родной. Крафтовой что ли? От дома исходили слабые импульсы, он дышал, и дыхание его было синхронно с моим собственным.
Не знаю, как долго длились эти электрические волнения, и были ли они реальными или лишь воображаемыми. В суетный мир меня вернула Галя. Шум машин, галдеж прохожих и возобновивший свое движение снег, ворвались в мой зашторенный мирок, словно вьюга в распахнувшееся окно.
Я тут же захлебнулся многоголосьем и беспрестанным миганием красного, желтого и белого. Все это закружило меня с такой силой, что я чуть было не грохнулся прямо на тротуар.
– Эй, – позвала меня Галя, – ты че тут стоишь, как истукан? Пива купил?
– Я за ним как раз вышел, – пробубнил я, озираясь.
– Ну так пошли, пока не настал час трезвости.
Я безвольно кивнул и позволил Гале затащить меня в первый попавшийся магазин. Она набрала целый пакет какой-то хрустящей и звякающей чепухи, я расплатился, и мы наконец вернулись в мастерскую – мое маленькое надежное укрытие от реального гнусного мира.
Хотя был ли он реален?
У меня создалось впечатление, что границы моего вымышленного мирка грез, зиждущегося на полном и безоговорочном погружении в художественные фантазии, расширяются и уже выходят за стены мастерской.
Осушив первую бутылку пива, Галя сделалась весела и разговорчива, рассказывала мне о чем-то мало существенном, но, кажется, весьма забавном. Несмотря на то, что я плохо улавливал смысл Галькиной повести, мне было спокойнее в ее присутствии. Ее осязаемость и шумность тонизировали реальность. Периодами мне казалось, я словно бы вываливаюсь из пространства собственного дома. Голос Гали становился вдруг далеким, а образ менялся до неузнаваемости. Но потом она брала меня за руку, и ее хрипловатый смех вновь вонзался в меня на огромной скорости и в полную силу.
Драгоценные мои, поддержите новинку лайком и комментарием. Вам не трудно, а меня подбодрит на старте ))).
5. Глава 3. Границы размываются.
Серое небо в квадрате окна впервые в жизни порадовало. Оно свидетельствовало о неизменности, как правило, удручающей меня обыденности. Если бы я продолжал галлюцинировать, то, наверное, увидел бы за окном что-нибудь более привлекательное.
«Какой же все-таки странный вчера был день», – думал я, обшаривая рукой постель в поисках Гальки.
Не обнаружив ее ни на кровати, ни подле, я понял, что она ушла, и это обстоятельство несказанно меня порадовало.
Я редко заставал свою подругу по утрам. Обычно она уходила задолго до моего пробуждения. Поначалу я думал, что она умная и тактичная баба, но потом понял – я просто неинтересен ей в дневные часы (что, впрочем, было взаимно).