Творец - стр. 27

– Извини, если я тебя смутила, – проговорила Мари, видя мое замешательство, – но ведь это чистая правда.

– Должен признаться, у тебя очень странный вкус. Я забыл предложить тебе печенье. У меня есть. Сейчас, сейчас, – я зашуршал бумагами на столе, лишь бы сменить тему. – А, вот они. В честь тебя названные.

– В честь меня?! – искренне удивилась Мари.

– Ты что, первый раз видишь печенье «Мария»?

Она кивнула, осторожно пробуя угощение.

– Вкусно.

12. Глава 10. Сон про не сон.

Мы посидели с полчаса, Мари приговорила всю пачку печенья, аппетитно хрустя им, выпила две кружки чаю и зарозовелась, как нежный летний бутон, вот-вот готовый распуститься. От горячего ее стало клонить в сон. Я заметил, как она старательно сдавливала зевок за зевком, разглядывая эскизы, что заполоняли стол.

– По-моему, кто-то очень хочет спать, – проговорил я, когда она в очередной раз подавила зевок.

Это безобидное замечание почему-то испугало мою ночную гостью. Она боязливо заозиралась, будто ища лазейку, чтобы улизнуть, и я поспешил ее успокоить.

– У меня не самый лучший в мире диван, но все же на нем теплее, чем у вечного огня. Располагайся, а я посплю на раскладушке.

Длинные изогнутые ресницы Мари затрепетали, губы раскрылись в нерешительности. Она явно не знала, как поступить, и я испугался, что она сейчас уйдет.

– Оставайся, – почти умолял я. – Нехорошо такой юной особе слоняться ночью по городу. Завтра я помогу тебе найти твой дом.

Мари снова потерла свои неестественно длинные ноги и, недолго думая, кивнула.

– Вот и отлично! – обрадовался я, вскакивая с дивана и ударяя себя по бедрам. – Сейчас постелю тебе чистое белье, а ты, если хочешь, можешь пока душ принять.

Она скрылась за дверью в уборной, где тотчас зашумел водопад. А я стал лихорадочно сгребать давно не менянное белье и устилать ложе моей феи чистыми, еще хранившими запах кондиционера простынями.

Я готов был спать не то что на раскладушке, которая безбожно провисла и к тому же имела основательную дырень в ногах, но и не спать вовсе, лишь бы лучезарная Мари еще сколько-нибудь озаряла мою одинокую берлогу. Удивительное дело, но простота и незатейливость, вкупе с беззащитностью, делали эту тонкотелую, крошечную девчушку до безумия обворожительной. И я чувствовал, как каждый вздох, сделанный рядом с ней, все глубже затягивает меня в орбиту её энигматического поля.

Мари долго полоскалась в душе, вероятно, истребив все запасы бойлера и вот, наконец, выплыла из водного царства, обмотанная моим полотенцем.

– Я случайно намочила свое платье, – оправдывалась она, стоя передо мной в коротком, махровом коконе.