Трущобы Петербурга - стр. 3
– Ох, былое дело, пил я давеча! – молвил дядя Елизар и подвинулся к столу.
Во время длившегося почти час обеда, довольно обильного у зажиточного крестьянина, были поданы ватрушка с творогом, каша с молоком, жареная свинина с картофелем и все в таком обилии, что можно было бы пригласить еще гостей, которых, впрочем, Дементьев и поджидал к вечеру.
Первым долгом бабушка Ирина пожаловалась Елизару на то, что ее сын возымел привычку работать по праздникам и во время богослужения.
– Вот уж это не ладно, племянничек, – с укором покачал головой Елизар. – В таку пору и немец не работает, не только православный. Был бы жив твой отец, Царство ему Небесное, не похвалил бы за это!
– Да что же тут поделать, делов необоримая куча, – оправдывался Иван. – Вот уж месяц как собираюсь новые столбы под навес поставить, старые совсем прогнили, а через крышу вода протекает, новым тесом покрывать надо, а где время-то взять, сам не знаешь, страдная пора теперича, везде работа в поле, везде… А много ли рук у нас, только мои две. Марья тоже по горло занята.
– Ну что ж, нетто у тебя одного только работа? У всех, батенька, одинаково, а в воскресенье все празднуют, потому что сказано в Писании: шесть дней работай, а седьмой – Господу Богу твоему, вот оно как.
– Ах, дядя, ты вот на немцев ссылаешься, а между тем в горячую пору я своими глазами видел, в ихней колонии в праздник работают вовсю.
– Все может быть, и я это хорошо знаю. Но они все-таки утром ходят в свою кирку, потом, пообедавши, отдохнут, а после и за работу… Это, по-моему, простительно, потому что все-таки честь Господу Богу сперва воздать надо, а потом уже… Ну да ладно, не нам тебя судить, а все-таки нетерпение у меня узнать, что Матвей наш пишет.
– Да что ты, дяденька, сидишь и ничего не ешь? Попробуй хоть жарковья-то, очень скусное! – сказала Марьюшка.
– Спасибо, сытехоньки. Обедал недавно, и только того ради, что выпил малость, закусил, а то ни в рот ногой!
– Тогда выпьем еще для аппетиту! – предложил Иван, наливая стаканчик.
Старик взглянул на водку, подумал немного и сказал:
– Разве что… Ну за ваше здоровье, еще раз с праздником!..
И оба, чокнувшись, выпили.
Наконец кончился этот бесконечный праздничный обед, и тогда Иван принялся за чтение письма.
Вот что писал Матвей Дементьев. Выпустив все эти бесконечные поклоны всем родным и знакомым, из которых каждый именуется по имени и отчеству с приложением после каждого имени: «От племянника вашего (или от знакомого, если не родня) Матвея Михайловича» и так далее, что занимало главное место в несколько страниц, прочтем следующее: