Триум - стр. 32
— А можно чуть вес сбавить?
— Ты когда про похудение к Новому году говорил, ты какой год имел в виду? Тот, что через три месяца, или какой-то другой?
Большов зыркнул на меня, как на немца в сорок третьем, но гантели всё-таки поднял, взвалил на плечи. Я помог ему сделать первый подъём. С горем пополам удалось выжать девять движений. Гантели снова грохнулись на пол.
— Артём, — заговорил Виталий Николаевич, предварительно хлебнув воды, — ты вот только честно скажи: а у меня вообще получится?
— Это смотря что.
— Ну, похудеть.
— Получится, конечно.
— Ты так говоришь, как будто не сомневаешься.
— Так я и не сомневаюсь.
Он хмыкнул, но как-то невесело. А потом спросил:
— Слушай, а можно как-нибудь побыстрее?
— Ну, ты не сачкуй, и будет тебе побыстрее.
— Я же стараюсь… — канючил Большов, словно ему не сорок три, а всё еще три года.
— Пиво пьёшь?
— Пью.
— Вот и не пей.
— Я согласен! — с каким-то подобострастием заявил Виталий Николаевич. — Артём, я на всё согласен, мне прям очень надо. Понимаешь, у меня любовь…
— А-а. Понимаю. А любовь знает, что у она у тебя есть?
— В том-то и дело, что нет.
— Ну, то есть это не жена?
Большов покраснел своей свекольной мордой и стал похож уже не на свеклу, а на громадный помидор.
— Я ж к тебе как другу, Артемий!
— Ладно, ладно, друг, — успокоил я его. — Если обещаешь слушаться, сделаю из твоего шарика кубики, но учти, что быстро — это только у дяди доктора со скальпелем в руках.
— Я уж и об этом думал… — продолжал горестно откровенничать Большов. — Только боюсь я очень.
— И правильно делаешь. Ещё сердечко не выдержит.
Виталий Николаевич мгновенно схватился за сердце.
— Артём, не пугай меня так. Я человек деликатный. К тому же влюблённый. Ты, как молодой товарищ, должен меня понять. Я ж не абы кого люблю, — тут он поманил меня пальцем к себе, чтобы я нагнулся ближе, и зашептал в ухо: — Ксюшенька — моя богиня.
Вот те, блять, номер! Я чуть не заржал, но вместо этого у меня, кажется, дёрнулся глаз.
— Виталий Николаевич, ты ж не про Свиридову? — уточнил я, всё ещё сомневаясь.
— Про неё, Артемий Григорьевич. Про неё самую. Ты вот всё шуткуешь про шейпинг. А я б пошёл. Клянусь, пошёл бы! А то она меня не замечает совсем. Я и к кулеру вместе с ней подойду, и дверку ей придержу, и подвезти к метро один раз предлагал. А она всё мимо, представляешь? Это потому что я толстый, да?
— Не-е, — замычал я так, что сам себе поверил. — Что ты. Ксюха она, знаешь… она прям в душу зрит, в корень.
— В корень… — повторил за мной Большов и шмыгнул носом. — Артемий, ты же её правда лучше знаешь. Скажи, как к ней подход найти?