Три войны - стр. 8
– Шибко болит?– с состраданием спросил Иван.
– Разламывается, будто дрыном кто оглоушил. На душе так противно и мерзко, чую, что скоро сдохну.
– Чего ты Вася скис? А ну давай быстрее очухивайся, как я один тута выживу, вся надёжа на тебя, ты мне теперь как родной,
К полудню подошли к небольшой деревеньке. Возле журавля конвоиры разрешили попить воды. Студеная вода Василию обожгла пустой желудок и взбодрила кровь в жилах. Головная боль постепенно стихала. Нестерпимо хотелось есть. На крыльце, возле каждого домика стояли женщины и дети, с состраданием глядели на проходящих солдат, для которых война уже закончилась. К пленным никто не подходил, никто краюшки не бросил, только молча, смотрели на проходящую колонну.
Василий почувствовал, как Иван ткнул его своим худым кулаком в бок.
– У меня тута два сухарика есть, может, подкрепимся?
– Ого! – обрадовался Василий. – Откель такое богатство?
– Так уж вышло, – невозмутимо шагая вперед, тихо промолвил Иван.– Это еще те домашние сухарики, что усманские упыри отобрать хотели.
– Эть, самогонка им нужна была, а не сухарики.
Василий, ощущая во рту терпкий привкус ржи, такой до боли знакомый с детства, про себя подумал: «Надо же, не утаил, со мной поделился, – значить настоящий земляк. За такого держаться надо».
На железнодорожной станции, пленные какое-то время стояли, ожидая своей участи. Перед посадкой в вагоны, немецкие солдаты стали их бесцеремонно грабить. У Василия забрали новую шинель, сорвали с груди серебряный нательный крест
Кайзеровец, пристально посмотрел на его большие, растоптанные сапоги и удивленно покачал головой:
– Лос, лос, – и толкнул его в сторону вагона, где стояли уже обобранные солдаты.
Ивану повезло меньше, с него сняли сапоги и также отобрали крест.
– Эть какие паскуды, – возмущался Василий. – На святое замахнулись.
– Че- то я Вася не пойму, зачем католикам православный крест? – чуть не плача, жалобно проговорил Иван.
– Будя, будя…– обнял его Василий, слегка похлопывая по спине, – ты ж понимаешь, что это для наживы, вера тут ни при чем.
– А с тебя почему сапоги не стянули?
– Да кому нужна обувка такого размера, да еще и растоптанная.
Один из кайзеровцев подошел к толпе пленных и громко крикнул, -Лос! – показывая рукой на открытые двери вагона. Пленные, по трапу, вереницей, медленно пошли внутрь.
– Мы что, здесь поедем? – закашлялся Иван и с ужасом опустил глаза вниз. Дощатого пола не было видно, на нем толстым слоем лежал коровий навоз.
– Видать давеча в нем перевозили скотину и за все время ни разу не чистили, – оглядывая грязные вонючие стены, зло сказал Василий и стиснул зубы.– Совсем опаскудились, за людей нас не считают.