Тревожная осень - стр. 3
И, самое главное, перестал четко, два раза в месяц, приходить кассир, чтобы выдавать зарплату и аванс. А когда нужно ехать в командировку, приказа, подписанного директором института, теперь было недостаточно – требовались деньги на счету лаборатории, без которых не выписывали командировочные.
В общем, грустная получилась история: государство всю жизнь опекало научных работников, создавая им условия для безбедного существования, и вдруг опекун исчез. Это стало трагедией для большей части тех, кто при советской власти назывался представителем научно-технической интеллигенции. Хотя государство и мордовало эту интеллигенцию нещадно (вспомнить хотя бы пресловутые шарашки 30 – 40-х годов), тем не менее, даже работавшие в шарашках технари, по сути дела заключенные, не голодали, в отличие от других зэков, а получали фронтовой паек. При этом ученым создавались хоть какие-то условия для выживания и работы. А начало 1990-х просто уничтожило отраслевые НИИ и их сотрудников.
Сия участь, к счастью, миновала Андрея Семеновича. Причем не только благодаря стечению обстоятельств, а еще потому, что его работа в НИИ была ориентирована на конкретные нужды заводов. За четверть века он внедрил более пятидесяти изобретений с многомиллионным экономическим эффектом. Его вызывали на предприятия, когда те не выполняли план. Он не только находил причины, но и определял, что нужно сделать для ликвидации последствий, и не уезжал, пока его рекомендации не превращались в тонны готовой продукции. Дымов и его лаборатория были необходимы заводам, а в 1990-е принцип полезности стал определяющим. Понятия многолетней дружбы и количества совместно выпитой водки стали вытесняться на обочину жизни новыми капиталистическими отношениями.
В начале 1992 года он приехал к своему давнему другу и «товарищу по оружию» (как они друг друга называли) Олегу Николаевичу Вартанову, генеральному директору одного из крупнейших предприятий страны, депутату, делегату и обладателю прочих заслуженных регалий. Андрей Семенович решил попросить совета, что ему делать.
– Денег нет: министерство, которое финансировало институт, исчезло, как кулаки во время коллективизации, а твой завод взял у меня новую технологию, необходимую для выпуска собственной продукции, и ничего не платит, – заявил Дымов.
Разговор состоялся в конце рабочего дня. Глядя на Вартанова, можно было подумать, что он разгрузил несколько вагонов: работа генерального директора в 1992 году, когда рушились десятилетиями наработанные связи между предприятиями, старые правила игры не действовали, а новые еще не придумали, требовала гораздо больше физических и моральных усилий, чем погрузка-разгрузка вагонов.