Тревожная осень - стр. 4
– Ладно, Андрей, – сказал Вартанов, – это разговор серьезный и долгий. Идем ко мне в комнату отдыха. Выпьем по рюмке, закусим, там и поговорим.
Пропустив граммов сто пятьдесят, Вартанов продолжил:
– Андрей, времена грядут тяжелые. Большинство твоих сослуживцев быстро сойдут с дистанции. Но такие, как ты, должны выжить. Ты нам нужен: ты работяга, твои люди тоже. Пока у нас есть кусок хлеба, мы будем с тобой делиться. У меня нет денег, я не выплачивал людям зарплату уже месяца три. То, что получаю на расчетный счет, забирают все кому не лень: налоговики, энергетики, транспортники. Но я – на виду, а ты маленький. Открывай свою фирму, и я начну отдавать тебе долги продукцией. Будешь учиться торговать, тогда и сам выживешь, и лабораторию сохранишь. Через несколько лет, когда все разбегутся, такой коллектив, как у тебя, станет огромным богатством. Соглашайся! Ну а если не хочешь, давай еще по рюмке – и Бог тебе в помощь. Поедем по домам. Устал я сегодня.
Дымов рискнул спросить:
– Учиться торговать? В одном месте купить подешевле, в другом продать подороже? Так это же спекуляция. Вон у нас на третьем курсе одного студента за спекуляцию отчислили, а мы его еще и из комсомола выгнали. Хотя где сейчас этот комсомол?
С другой стороны, какой выход ему предлагала держава. Никакого! Если он хочет заниматься своей наукой, должен защищать себя и своих людей. Должен! Он не может сказать им: «Я больше не несу за вас ответственности».
– Я согласен, Олег Николаевич, – подумав, твердо сказал Дымов.
– Давай попробуем.
– Нет, будем не пробовать, а работать. В конце концов, не бином Ньютона. Хотя хорошо торговать – тоже наука. Или искусство? А может, то и другое.
– Так-то лучше, – резюмировал Вартанов. – За такое можно и по две, а то и по три. Давай – и по домам. Завтра кладем все на бумагу в виде договора – и вперед. Не волнуйся, у тебя все получится.
Так Андрей Семенович начал торговать, не прекращая работу в лаборатории. Поначалу он в балете разбирался лучше, чем в коммерции, хотя балетов за всю жизнь видел – по пальцам пересчитать. Но ничего, выдюжил. Других вариантов просто не было. Как сказал один из героев Великой Отечественной Василий Георгиевич Клочков: «Велика Россия, а отступать некуда: позади Москва!» И не сдали Москву. Так и у Дымова: отступать было некуда. Только в нищету и унижение. А нищету после смерти отца, когда ему исполнилось всего пятнадцать, он познал сполна и возвращаться к прошлому не хотел. Раньше нормой был 12-часовой рабочий день, теперь он плавно увеличился до 16-часового, а выходные исчезли. Зато дело пошло, лаборатория оказалась востребована и продолжала работать.