Трамвай её желания - стр. 29
– Ваше молчание пугает меня, Мона Лиза, – обеспокоенно сказал Леонардо. – Расскажите же мне, какие мысли бродят в вашей прелестной голове?
– Их слишком много, и, порой, мне не хватает для них даже длинных ночей. И тогда я говорю с Богом…
– И что он вам говорит?
– Он давно потерял желание беседовать со мной. – она тяжело вздохнула, словно пытаясь избавиться от какого-то невидимого груза, всей своей тяжестью давившего на неё.
– Тогда, возможно, вам следует обратиться к молитвам? – Ему казалось, он дал дельный совет, учитывая, какой набожной она была.
– Леонардо, дорогой мой друг, если бы молитвы помогали, то все люди на земле были бы счастливы… А вам я скажу вот что: мужчины никогда не помнят своих обещаний! И вы, к сожалению, не являетесь исключением, – теперь уже капризно молвила она и нижние веки её глаз стремительно отяжелели от влаги. – Но простите, простите меня, я совершенно не контролирую своё пыл. Напомню, что когда-то вы обещали никогда не расставаться со мной.
– Я помню об этом, Мона Лиза, и не отступлю от своих слов.
– Лучше сладкая ложь, чем горькая правда…
Он увидел, как в её зрачках блеснула чуть заметная насмешка, а уголки её губ искривились в улыбке. Она была вне времени и пространства – эта её всезнающая, отрешённая и немного издевательская усмешка.
– Но теперь я спокойна, – зачем-то произнесла она тихо, а затем, чуть громче:
– А скажите, если ли у вас мечта?
– Я с детства пронёс мечту во взрослую свою жизнь – мечту о полёте человека. – ответил он, радуясь тому, что она поменяла унылую тему.
– Человек может полететь в небо? Вы изволите шутить, Леонардо?
– Нисколько, Мона Лиза. Ведь если тяжелый орёл на крыльях держится в воздухе, если большие корабли на парусах движутся по воде, почему не может и человек, рассекая воздух крыльями, овладеть ветром и подняться на высоту победителем?
– Вот и я хочу летать. Иногда мне кажется, что я птица, волею жестоких судеб попавшая в золотую клеть, – она вновь ушла в себя на какие-то мгновения, а потом молвила многозначительно:
– Будущее всегда так неопределенно… Дайте же мне на прощанье вашу руку…
– Будьте осторожны, прошу вас, Мона Лиза. Пощадите себя… и ребёнка!
– Не тревожьтесь обо мне, Леонардо. – лицо её было бледным и утомлённым, а взор блуждал где-то далеко.
* * *
Той тёмной ночью она приснилась ему. Её тонкая улыбка выглядела горькой, а сама она – возбуждённой. Грудь её вздымалась, а голос, более звучный и сочный, чем обычно, говорил ему:
– Многие мужчины теряли разум, поскольку любили меня, а я не желала отвечать на их чувства. А сейчас настал мой черед трепетать. Но вы, великий Леонардо, Повелитель Искусства и Науки, непревзойдённый знаток Природы и Человека, так и не поняли, что я люблю вас так же безумно, как вы безгранично любите свою науку. Я готова дать вам то, чего не могла бы дать ни одна женщина на свете. Но вы никогда не сможете полюбить меня, маэстро! Вот почему я не доверю вам тайну своей души. А если вы все-таки полюбите меня, то я усмирю вас своей любовью и тогда мы будем непобедимы!