Трамвай её желания - стр. 31
Марко оторопело изучает его. Во плоти он, в самом деле, очень красив! Особенно хороши его добрые, внимательные и пронзительные глаза – два бездонных тихих озера с дугами бровей по берегам. Конечно, это он, кто же ещё? Но как, как такое может быть, чтобы собственными глазами созерцать перед собой живого человека, жившего более пяти сотен лет назад. Боже правый! Необычайное и необъяснимое явление, которое называют чудом или волшебством? Или это зрительные галлюцинации? Какая божественная или потусторонняя сила вызвала это сверхъестественное пришествие?
– Маэстро Леонардо да Винчи, – проговорил Марко почти шёпотом, в котором ревела лавина сомнения, – это… Вы? – он протягивает вперёд руку, словно пытаясь прикоснуться к чуду.
– Вы не ошиблись, сударь. Как вы назвали своё имя? Марко? – человек прищурил один глаз с немного лукавым, но добрым выражением. – И по какому же назначению вы возымели намерение нанести мне визит из своего далёкого будущего? Сделаю предположение, что вас интересуют мои связи с Моной Лизой? – он опустил веки на глаза и лицо его мгновенно стало безрадостным. – Многих это забавляет, чтобы потом повсюду толковать… Но, зачем спрашивать, если вы там, в своем будущем, и так всё знаете? – спросил он устало.
– Ваш биограф – Джорджио Вазари – об этом умалчивает…
– Ну, надо же! У меня есть биограф! И он, наверняка, обессмертил моё имя? Мог ли я, смиренный живописец и инженер, когда-нибудь мечтать о такой славе?
– О вас написаны тысячи книг, маэстро Леонардо! Ваша слава будет жить до тех пор, пока существует мир. А имя ваше будет оставаться в устах людей и произведениях писателей – вопреки зависти и даже самой смерти!
– Получается, вы сотворили себе кумира? – Леонардо неодобрительно покачал головой.
– Сотворяет их Господь, – ответил Марко, – а вот память о них воскрешают простые смертные…
– Все мы смертны, друг мой. Таков закон Природы. А, знаете ли, было бы забавно узнать, что обо мне говорят… Полагаю, у вас там, в будущем, моя скромная персона выступает в роли смиренного подопытного кролика под безжалостным и холодным скальпелем истории. – он постарался улыбнуться сквозь толщину своей грусти. – Ну что же, никому ещё я не открывал тайн своего сердца, но, вижу я, вы, Марко, человек достойный. К тому же, чего не сделаешь ради истории…
С этими словами пальцы его левой руки, на которых красовались два золотых перстня – с квадратным изумрудом и тёмно-красным гранатом – затеребили единственное кольцо из серебра на безымянном пальце правой руки…
– Когда Мона Лиза уехала повидаться с умирающей матерью, я считал дни, – тяжело начал Леонардо. – Мысль о том, что разлука может затянуться надолго, что она может не вернуться, что с ней что-то может произойти – все эти суеверные страхи, тоска и какое-то грозное предчувствие сжимали моё сердце. Я уже не задавал себе вопроса, как мы встретимся, и что я скажу ей. Лишь бы она вернулась. Поскорее. Но так вышло, что вскорости мне пришлось покинуть Фьоренцу. Я уехал в Милан, а оттуда – в Рим…