Трамвай её желания - стр. 28
– Благородство вашего облика, Мона Лиза, заставило меня подвергнуть испытанию мою скромную кисть. А честь выполнять столь высокое задание уже служит достаточным вознаграждением. Я приложу все усилия, чтобы завершить ваш портрет. А деньги… они ослепляют: для художника они сущий яд! Чрезмерное богатство вызывает у человека апатию и портит величайших из мастеров…
– Но вы уходите от ответа, маэстро Леонардо. Я говорю: вы ведь и раньше писали женщин. Умных и тонких, таких как Беатриче д’Эсте и её сестра Изабелла, или Чечилия Галлерани, которые, поговаривают, были образцами изящества и совершенных добродетелей. На своёмпути вы встречали изысканно развращённых куртизанок, и простодушных дев, служивших моделями для ваших мадонн…
– Но, признаюсь, ни одна из них не вызывала во мне столь сильного волнения… Порой мне кажется, что вы заключаете в себе всех других…
– Значит вы нарочно затягиваете работу, наслаждаясь каждой нашей встречей? – спросила она с мистической улыбкой. – Впрочем, не скрою, мне и самой это доставляет удовольствие. В наших беседах вы раскрываете все сокровища своего опыта и мысли. С увлечением рассказываете мне о своих невзгодах, о соперниках, об унижениях, наносимых художнику правителями, которым он служил, о неблагодарности некоторых учеников, и о тайных муках вашей души в поисках истины…
– В путешествиях по дорогам моей жизни, вы, Мона Лиза, будучи великолепной слушательницей, сопровождаете меня во всех моих помыслах. Своими неожиданными взглядами на людей, на искусство и жизнь вы дарите мне новые мысли. Своим вдохновляющим присутствием вы давно стали музыкой моей души. Но по-прежнему остаетесь закрытой для меня…
* * *
В один из дней она явилась в унылом настроении и с поспешностью сообщила:
– Леонардо, друг мой, вчерашнего дня получила я известие из Неаполя. Пишут, что моя мать очень плоха, мало ей осталось… Я намерена отправиться туда как можно скорее. Надо успеть…
– Но это недопустимо, Мона Лиза! Вам нельзя путешествовать в вашем положении, – пытался отговорить ее Леонардо.
– Кто позаботится о ней напоследок? Кто вытрет её пот? Кто сменит ей бельё? Кто подаст ей воды и лекарства? А ведь придётся ещё уговаривать её их принять! Как я могу доверить прислуге уход за ней? Нет-нет, всё решено… Я должна успеть… Если что-нибудь случится, я себе этого не прощу. Никогда! – она была непоколебима в своём решении. – Друг мой, помните ли вы о вашем обещании?
Леонардо посмотрел ей в глаза. Зрачки их были увеличены, а губы подрагивали. Он, не понимая, что она имеет в виду, просто созерцал своим добрым и мудрым взглядом её таинственность, укрытую чёрной полупрозрачной дымкой, словно она позаимствовала у художника придуманное им сфумато для своего покрова. Она надолго замолчала. Казалось, будто она видит всё насквозь, и в этом было что-то жуткое…