Токио. Долго и счастливо - стр. 29

Рот открылся сам собой. Я дрожу. В этой машине мой отец. По ту сторону стекла. Включаю свою самую очаровательную улыбку.

Акио смотрит на меня. Из темных, как трюфель, глаз летят искры.

– Когда мы приземлились, народу было меньше.

Предпочитаю игнорировать его. Дверца машины открывается, и появляется еще один человек в костюме. По коже пробегают мурашки, но… это не мой отец. На этом пожилом господине черный котелок и щеголеватый темно-синий галстук. Щеки у него как у грустного бассет-хаунда.

В то же мгновение другой человек в костюме раскрывает над господином черный зонт. Пожилой господин идет ко мне и кланяется, перекрикивая шум и гам:

– Йокосо[28], Ваше Высочество. Господин Фучигами, камергер Восточного дворца. От имени вашего отца, Его Высочества наследного принца, и Японской империи приветствую вас дома. – Дождь падает на нейлон и стекает вниз по ребрам зонта.

Раздаются щелчки камер. Моргаю, пытаясь заглянуть в салон «Роллс-Ройса».

– Моего отца здесь нет? – Полный провал.

Кто-то произносит мое имя, но я не свожу глаз с господина Фучигами. Журналисты не перестают снимать. От вспышек камер в глазах бегают зайчики. Интересно, они запечатлели мое разочарование? Возможно, заголовок будет звучать так: «Принцессу продинамил собственный отец».

На лице господина Фучигами появляется полная сочувствия улыбка.

– Наследный принц ожидает вас во дворце. Мы подумали, что лучше вам встретиться без посторонних глаз. – Логично. Наверное. Вот только желудок продолжает сжиматься. – Прошу вас. – Он вытягивает руку, приглашая меня пройти к машине.

Акио чернее тучи идет рядом со мной, с негодованием поглядывая на толпу. Теперь императорскому гвардейцу можно расслабиться. Без сомнений: пост он сдаст с большим удовольствием. Наверняка он ждет не дождется, когда его отпустят, чтобы он мог заняться чем-нибудь, на его взгляд, расслабляющим: заводить часы, например, или пугать детей на школьном дворе. А может – остается только надеяться, – пойдет и спрыгнет откуда-нибудь повыше.

Смотрю налево, затем – направо. Дверь машины все еще открыта. В салон залетают капли дождя. Господин Фучигами ждет. Мой отец ждет. Вся Япония ждет. Беру себя в руки, ища положительные стороны. Пусть отца здесь и нет, зато есть Токио. Пусть мои нервы будут такими же крепкими, непробиваемыми, как бетон под ногами. Я храбрая. Я ИЗУМИтельная. Я могу все. (Только после ласкового обращения, десятичасового сна и плотного, насыщенного белками завтрака.)

На старт.

Внимание.

Марш.

Усаживаюсь на мягкое кожаное сиденье цвета дорогого виски. Господин Фучигами садится напротив, кладя котелок на колени. Его волосы с проседью зачесаны назад. Дверцы машины закрываются. Мне повезло, что Акио садится вперед. Он вытянут, как струна. На ум приходят только слова